Ретривер, уже бежавший вверх по склону каньона, почуял смятение Трэвиса и возбужденно залаял.
Пару десятков лет назад Трэвис наверняка решил бы, что по тропе поднимается разъяренный черный медведь, обезумевший от боли или болезни. Однако обитатели горных хижин и приезжающие на уик-энд туристы – предвестники наступающей цивилизации – оттеснили немногих оставшихся здесь медведей в предгорья Санта-Аны.
Судя по нарастающему шуму, неизвестный зверь через несколько секунд должен был достичь поляны между нижней и верхней тропой.
У Трэвиса по спине поползли мурашки, совсем как подтаявшая ледяная крупа по оконному стеклу.
Трэвису хотелось посмотреть на зверя, но внутренности внезапно сжались от страха, чисто инстинктивного страха.
Успевший подняться повыше ретривер отчаянно залаял.
Трэвис повернулся и побежал.
Он был в отличной форме, ни единого лишнего фунта. Ведомый запыхавшимся ретривером, Трэвис помчался вверх по оленьей тропе, подныривая под разлапистые ветви. Шипованные подошвы ботинок для хайкинга обеспечивали хорошее сцепление; Трэвис пару раз поскользнулся на шатавшихся камнях и подстилке из сухих сосновых иголок, но не упал. И пока он бежал сквозь фальшивый огонь, имитируемый игрой света и тени, легкие начали гореть почти настоящим огнем.
На долю Трэвиса Корнелла в свое время выпало немало бед и страданий, однако он, не моргнув глазом, стойко сносил удары судьбы. И в худшие времена он спокойно терпел утраты, боль и страх. Но сейчас произошло нечто особенное. Он потерял контроль. И впервые в жизни запаниковал. В его душу проник страх, затронув примитивные глубины сознания, доселе остававшиеся недоступными. Трэвис бежал со всех ног, в холодном поту, покрытый мурашками, не понимая, почему неизвестный преследователь наводит на него такой всепоглощающий ужас.
Трэвис не оглядывался. Поначалу он не отрывал глаз от извилистой тропы, чтобы не напороться на ветку. Но по мере продвижения вперед паника только усиливалась, и, преодолев ярдов двести, Трэвис понял, что не оглядывается исключительно из опасения увидеть нечто ужасное.
Конечно, подобная реакция была иррациональной. Покалывание в районе загривка и ледяная пустота в желудке являлись симптомами чисто суеверного страха. Короче говоря, культурный и образованный Трэвис Корнелл слетел с катушек, превратился в испуганного дикаря, который живет в каждом человеческом существе – генетический призрак того, кем мы некогда являлись, – и оказался не в силах вернуть самоконтроль, отлично понимая при этом абсурдность подобного поведения. В Трэвисе возобладал чистый инстинкт, и инстинкт этот говорил, что он должен бежать, бежать, ни о чем не думать и просто бежать.
В верхней части каньона тропа поворачивала налево, прорезая в крутом северном склоне извилистый путь наверх. За поворотом Трэвис увидел лежавшую на тропе собаку,