Светислав было решил пройти в кабинет Марича, но тот был в другом крыле здания, и он мог прозевать ее приход. Нет, он останется у себя. Не имеет права подозреваемый самостоятельно слоняться по кабинету следователя.
Он вернулся к своему столу и принялся перелистывать записи. Если бы он не знал потаенной сути дела, то сам бы обхохотался. Сахар, соль, продовольственные карточки, постное масло… Перса, Живка, ситец… Ну да и бог с ним. На самом-то деле все это не так и просто.
Прошло еще минут десять, а ее все не было. Интересно, как она, явившись, оправдываться станет?
Он встал и прошелся вокруг стола, потом опять уселся за него. Светислав понимал, что это вредит его следовательскому авторитету, она наверняка сочтет, что он просто неопытный мальчишка. С досады он вытащил из шкафа старый номер «Борбы»[9] и прочитал длинную гневную статью на политические темы. Дойдя до конца, он понял, что уже читал ее раньше. Он отбросил газеты и опять принялся вышагивать по кабинету.
Так прошло примерно полчаса.
Потом он решил, что уже достаточно поздно и женщина точно не явится, причем больше – никогда.
«И что теперь делать? Она злоупотребила моей добротой, – сокрушенно раздумывал Светислав. – Ведь я ни руки не распускал, ни в камеру не сажал, хотя она точно заслуживала. Позволил ей шастать по городу как какой-то госпоже и являться ко мне без конвоира, вот она и воспользовалась – сбежала! И теперь ты, несчастный и больной, выглядишь дурак дураком! Вечно я страдаю из-за своей наивности. Что теперь Марич скажет, когда я ему доложусь?»
Настроение совсем упало. Светислав сел за стол и принялся разбирать бумаги. Потом отнес пишущую машинку в шкаф, запер дело в сейф, спрятал протоколы. Похоже, похода к шефу было не избежать. «Я все сделал так, как он приказал, вот пусть и решает. А может, конвоира за ней послать? Чтоб тот ее в наручниках привел?»
Он никак не мог решить, что именно следует предпринять. Такого в его практике еще не бывало. Обычно перепуганные клиенты беспрекословно выполняли все указания.
Вдруг, когда он нерешительно перебирал бумаги в ящике стола, хлопнула дверь. В кабинет тихо вошла Станка. Светислав поднял голову и замер.
Ладони его все еще были в ящике стола, и он подумал: «Наверняка решит, что руки у меня в карманах штанов!» Он резко выкинул ладони на столешницу: «Пусть думает, что я стол прибирал, как обычный чиновник. А то подумает, что я чем-то другим в ожидании ее занимался». И глупо, почти идиотически, улыбнулся.
– А, это ты? – произнес, придурковато оскалившись. – Опоздала малость?
Женщина и не подумала закрыть за собой дверь, а только прислонилась к косяку. И тупо, как на неодушевленный предмет, рассматривала его оттуда.
Светислав устыдился: «Что это, я перед ней извиняюсь? Кто перед кем должен извиняться? Неужели у меня совсем никакого характера нет?»
И тут Станка медленно, хрипло, с презрением произнесла:
– Товарищ Марич передал вам, что