Для сандалий помойка или скотч?
Диафрагму к груди вытягивай.
Спину ты, нечестивец, не вогнул, бездуховную бейсболку не снял.
Движение должно идти от области таза.
Мастер показывает ширшу падасану, ширша – это, кажется, голова.
Кувалды молотят по загородившей дорогу плите. Сушилла побежала за моим дымом.
При перевешивании с плеча на плечо сумка звенит приятнее, чем колокольчики.
В магазине ковров поваляемся на образцах, снежинка на окно кем-то из северян наклеена.
Он отзовется.
Кришна беседует с банкирами, так чему же ему с пьяницами не говорить.
Курицу в ресторане исключим.
По три пачки в день Хасан Лечо выкуривал, о сокращении расходов крепко мысля.
Приезжающей Дженни цветочков куплю. Не Дилмун, не Сакраменто – она открывала для себя Мадрас.
Скидка на выпечку у них сорок процентов. Наедимся необременительно для кошельков.
Могла ли она мне изменять? Конечно, могла, в Мадрасе же не сплошные уроды.
Блуждающий организм накапливает тактильные воспоминания.
Ублажила двумя пальцами.
Порвет бедро.
С тобой эта огромная взлохмаченная собака добра, а что она сделает со мной, я представляю с частицей негатива.
Разобью оковы предубеждения.
Мир реален, как Брахман?
Неприкаянная и непривитая.
Параллель я, девочка, не провожу. Без тебя прочь не пойду. Залившийся до бычьей недружелюбности Кеннет Гринкс как раз тебя не прогоняет, с тобой у него даже обаяние, но я в восхищении от тебя, а ты от меня. У меня отличающийся от банального взгляд на человеческое существование. У тебя высокий бюст и в ушах мадагаскарские амониты. Со мной нетрудно поговорить по душам. Твои глаза вызывают желание, прикоснувшись к ними губами, неожиданно выпустить язык.
Мы безбоязненно ходили под неважно закрепленным огненным шаром. Забрели к Гринксу, почувствовали, что в его отеле пропускающие влагу потолки, при неизбежности столкновения я знаю, куда ударить. Увы, знает и Гринкс.
Пунцовое лондонское лицо.
Натужное примирение.
Христо проповедует следующее – похмеляться надлежит в количестве, не уступающем выпитому накануне.
Пожирай меня очами, махила, чресла мне тонизируй.
Дышу, снабжаю, кровь кислородом, сквозь муки и хрипы старательно подтягиваю к затылку ступни.
Над тобой нависал не небоскреб. Одноэтажное здание удивительно вытянулось.
Лед тает.
А ты не знал?
В бокал пять кубиков, со льдом ты точно перебираешь.
Эдит Пиаф в данных обстоятельствах меня, возможно, в депрессию.
Я прилягу, а ты меня защищай, от выволакивающих охранников оберегай, развевающийся флаг поднабрал пыли, его же только на праздники.
Акробат Инусс, когда он в последний раз был на выборах, за оппозицию голосовал.
К власти не пришли
На Гоа он забыл, кто где правит.
Пурака –