Время шло, книжник всё не появлялся. Хорошо помнил боярин Кирилл из наставлений князя Владимира Мономаха: «В дому своём не ленитесь, но за всем присматривайте сами». И ещё: «Не забывайте того хорошего, что вы умеете, а чего не умеете, тому учитесь». Вот потому-то в те дни, когда дома бывал и отдыхал от трудов ратных, сам пытался детей учить. Науку ратную перенимали сыновья легко и быстро. На конях скакали, из лука стреляли, на мечах бились и с копьём управлялись. Когда же вознамерился отец детей обучать псалтырь читать и письму, то для этого случая припомнил наставления митрополита Михаила, который предписывал учить чад стройно, в правде и любви, в духе заповедей Божьих, в благонравии. Причём, ни яростью, ни жестокостью, ни гневом, а лишь снисходительно и кротко.
Был боярин Кирилл Афанасьевич больше воином, нежели книжником, а потому дело двигалось не так быстро, как в науках ратных. И кротким был с сынами, и терпеливым, но всё же аз, буки, веди выводили дети плохо. Кирилл Афанасьевич сам-то писал не как уставодержатель – выходило весьма скверно, а у детей и того хуже: буква на букву залазила, и строка, словно с горы на гору бежала. Правда, Стефан стараниями отца все-таки читать псалтырь начал. Пётр, которому на ту пору пошел пятый год, бойко за Стефаном и боярином Кириллом все буквы повторял. Варфоломей же буквы, начертанные отцом, не понимал, и как они произносятся, все никак запомнить не мог.
Слава богу, что ростовский тысяцкий Аверкий Дмитриевич своего обещания не забыл, да подослал-таки в дом зятя мастера грамоты. Как и говорил тесть, вида тот оказался не совсем благообразного. Чернец, длинный и худой, что жердь, прежде чем с чадами ознакомление произвесть, испросил себе плату, еду и питьё.
Ел мастер грамоты много, в питье же оказался воздержанным – лишь воды испросил, чем боярина Кирилла Афанасьевича и жену его Марию порадовал. Но когда речь о плате зашла, торговался зло. Обещал обучить детей псалтырь читать, письму, петь в церкви, да ещё двум языкам – греческому и латыни. Как знал чернец латынь, то бог ведал, а по-гречески с ним Мария поговорила и мужу удостоверила, что не соврал