– Какие три года? – растерялся Фрэнк.
– Милый, ты же не думал, что я там управлюсь за неделю. У нас есть свои производственные процессы, которые требуют определенного количества времени. В любом случае, не забивай себе голову этими мелочами.
– Ничего себе, мелочи. В моем возрасте три года – это вечность. Я не хочу провести ее без тебя.
– И не нужно. Я понимаю, что ты не можешь бросить на произвол судьбы своих музыкантов, но мы же будем совсем рядышком. В любом случае, гораздо ближе, чем сейчас.
– Убийственный сарказм. Все-таки злишься, что я уехал.
– Вовсе нет. Счастлива за тебя. Коллекционирую все, что могу найти в сети о твоем триумфе. Но и тебе хочу дать повод мною гордиться.
– Я горжусь тобой.
– Знаю, любимый. И очень это ценю. Вот и стараюсь тебя не разочаровать. Правда, у меня это классно получается?
– Бесподобно, – согласился Фрэнк. – А давай ты организуешь бесперебойную работу хирургов где-нибудь в Атланте?
– Хотелось бы, – вздохнула Лариса. – Только я у тебя пока девчонка подневольная. Куда зовут – туда еду. Вот стану министром здравоохранения…
– Я сдохну к тому времени.
– Хорошенькое мнение о моих карьерных перспективах.
– Ты все время забываешь сколько мне лет.
– А сколько? Перестань прибедняться, дорогой. Вон какие нагрузки выдерживаешь, а потом еще болтаешь полночи.
– Я сейчас говорю не только о себе.
– А о ком? Обо мне? Так успокойся: для меня ты эталон вечной молодости. А твой волшебный портрет хранится у меня на чердаке. Вот пусть он и стареет.
– Лариса, мне почти пятьдесят. И я очень хочу сына.
На экране дисплея Фрэнк увидел, насколько серьезной вдруг стала Лариса. Ее чуть насмешливое выражение лица, которое не покидало ее даже в самые тяжелые моменты жизни, сразу куда-то исчезло.
– Я обязательно рожу тебе сына, Фрэнк, – сказала она. – Такого же талантливого и чуточку неуклюжего, как и ты. Только подожди немного. Мне нужно несколько лет, чтобы закрепиться на своих позициях. У нас обязательно будут дети. Я им даже имена уже напридумывала. Но я хочу, чтобы они могли гордиться не только своим отцом, но и своей мамой. Дай мне несколько лет, и я обещаю, что вернусь в Атланту и стану готовить борщи.
– Не станешь.
– Домработницу научу. Фрэнк, ты даже не представляешь, сколько у меня планов.
– Представляю. Только себя в них не нахожу.
– Фрэнк…
– Подожди. Ты отказалась ехать со мной в Европу. Я смог понять и улетел один. За восемь месяцев ты не смогла выкроить и пары дней, чтобы здесь со мной встретиться. И опять я веду себя, как все понимающий идиот. Наконец, ты выкладываешь свой последний козырь. Оказывается, еще три года мы будем жить на разных побережьях. И все потому, что тебе предложили работу в Калифорнии. Но, согласись, и в Джорджии хватает больных людей.
– Согласна. Но там