Сотрудницы
«райпо».
Вокруг сидели
«мертвецы»
И ели.
– Хм, трупы
Любят трупы
На обед!
С усмешкой говорил
Мне Алигьери.
А уж ему
Я верил, как себе.
И пела «караочная»
Певица,
Пытаясь выглядеть
Взрослей и сексапильней.
Стреляли глазками
Невинные блудницы.
Базарили «крутые»
На мобильный.
А Данте – заказавший
К пиву крабов,
Ругал науку,
Крабов
И прогресс…
И защищал
Евреев от арабов.
Я думал: – М-м,
В политику полез!
Он философствовал —
О, сразу двух
Кореях.
О войнах, странах
И задачах стран.
И защищал арабов
От евреев…
И от грехов
Последних христиан.
Потом переключился
На поэтов.
Но супер-лаконично
В двух словах.
– Всё это уже было,
С кем-то, где-то!..
Мелькнула мысль
Пробив дыру
В мозгах.
Мелькнула мысль
И улетела пулей.
Упал на скатерть
«красного» бокал.
Куда-то подевались
Тома с Юлей.
А Данте плёл
Про женский
Идеал.
Про меру и
Божественность
Таланта.
Кричал, что было сил,
Мне – прямо в ухо.
– Пойдём! – сказал я:
– Алигьери Данте!..
– Пойдём! – сказал мне
Алигьери сухо.
И вот мы на реке.
И удим рыбу.
Каким нас ветром
Занесло сюда?!
Я так ему и выпалил:
– Спасибо!..
А что я мог ещё
Сказать тогда.
Скучней, казалось,
В мире нет занятья.
Хоть и поймали
Пару пескарей.
Как вулканическую лаву,
Все проклятья,
Я извергал
На Данте и червей.
Спокойствие других
Себе дороже!..
Но понемногу,
Всё же я размяк.
И хоть хотелось
Скорчить Данте рожу,
Так не со зла,
А как-бы просто
Так.
И комарам и разным
Липким мошкам,
Зловредно – я
Был рад,
Как на духу.
Потом уж мы
В золе пекли картошку
И ели