– Если повернем назад, а затем двинемся по торговой дороге через Ним и Монпелье, то потеряем не меньше недели. На каждом посту нас будут задерживать и заставлять платить за проезд, – сказал толстый де Бов.
– А как насчет пути вдоль моря? – спросил де Пейн.
– На побережье полно пиратов. Однажды я побывал там и больше не сунусь. Я тогда сопровождал одного купца, и пираты так навалились на нас, что мы едва смогли пробиться обратно и еле унесли ноги, оставив половину своего отряда лежать на песке, – сказал Фридерик де Бриен.
– Не надо нам пиратов, – поддержал товарищей мессир Гильом де Мондидье.
– Среди пиратов очень много таких же норманнов, как и я. И, поверьте, они в бою очень свирепы, а у меня нет желания драться с сородичами. Лучше уж будем прорываться здесь, – сказал Хельге Гундесван.
Никто из рыцарей не желал связываться с потомками грозных викингов, прибравших к рукам морской берег, но и относительно безопасная торговая дорога через богатые южные города не привлекала воинов, поскольку каждому из них пришлось бы платить высокие пошлины за проезд через эти города с оружием, а за постой там брали с проезжих просто разорительную плату. Объехать же города не представлялось возможным: многочисленные заставы и хорошо вооруженные разъезды были выставлены в тех краях почти на каждом шагу.
Здесь же, на этой дороге, по которой они сейчас двигались, несмотря на всю грозящую со стороны графа Жеводана опасность и дикость окружающей местности, воины чувствовали себя наиболее вольно: противник был им понятен и даже уже опробован в недавней стычке копьем и мечом. К тому же, были взяты и кое-какие трофеи, снятые с дружинников местного графа: де Бов примерил толстую золотую цепь, а де Бриен – массивный золотой браслет, да и остальным тоже кое-что досталось. А главное, была надежда попутно заполучить и что-нибудь еще. Это и решило дело: большая часть рыцарей высказалась за продвижение вперед. Джеральд молча кивнул, его не пугали трудности. Яков, напротив, трусил, но соглашался со всеми, боясь выказать малодушие перед грозными рыцарями. Один только брат Адамус, подъехавший к ним последним, открыто не одобрил общее решение, но, подчиняясь мнению большинства, Гуго де Пейну пришлось дать команду, и отряд пришпорил коней.
Капеллан оказался во главе кавалькады, рядом с де Пейном.
– Вы выбрали самый трудный и самый опасный путь, мессир, – сказал монах.
– Вы действительно так думаете, брат Адамус? – спросил рыцарь.
– Я не думаю так. Я знаю, что это так, – произнес старик.
– Но я не мог принять другое решение вопреки воле большинства рыцарей, – попытался оправдываться де Пейн.
– Выбор всегда труден, добрый рыцарь. Но сейчас