Герои Прохоровки! Слава,
Которой вы покрыли знамя цвет,
Летит по свету, вдохновляя
Героев трудовых побед.
25/II – 76 г.
…работы – я выкапывал ямы и закапывал их, перетаскивал n-пудовые глыбы и мешки. Я обструган временем подъёмов по тревоге (а их было предостаточно), мои ноги сделали не один многокилометровый пробег – без капитального ремонта. Я научился стрелять, пользоваться гранатой и ОЗК. Я неоднократно вгрызался в землю и мёрз и мок там, мои нервы и мой мозг получили морально-психологическую закалку, я получил практику в области форм и методов доказательства своей правоты и убеждений. Исходя из всего этого, я смог сказать, что я стал – СОЛДАТОМ.
25/VII – 76 г.
Это значит – отпуск, это значит – конец начала.
Я еду к ней. Сегодня я перечитал свои записи и заметил интересную вещь – любое событие оставляло на мне свою отметину. И ещё одно открытие, пожалуй, самое главное – что бы ни происходило со мной, я возвращался к ней.
Трясёт дорога на ухабах,
Мотает ветер волос лба.
Ох, сколько раз я наземь падал,
Ох, сколько вылетал я из седла.
Но, истекая кровью, болью,
В жару метаясь и скорбя,
Я видел – ты приходила в свете радуг,
Искрились небом синие глаза.
30/VIII – 76 г.
И вот я снова здесь.
Я жив, я счастлив, я любим и люблю. Её имя Ирина!
Та Ирина, которая три года назад учила за меня уроки, давала списывать, натаскивала по английскому.
Та Ирина, которая два года назад разбудила во мне любовь, та Ирина, которая вот уже год сводит меня с ума.
И я могу сказать —
Я ЛЮБЛЮ ЕЁ.
Словно синяя птица,
Я несусь над землёй.
Всё забыто, всё помню,
Я еду к родной.
В голове после года
Лишь одна суета,
Сколько добрых улыбок
Унесу навсегда.
И мечты, как планеты,
Всё уносятся ввысь,
Будто я с ней шагаю,
Будто мы с ней нашлись.
И никто не посмеет
Эту сказку прервать,
Тот, кто любит, сумеет
Эту радость понять.
3/IХ – 76 г.
Какая дивная луна.
И звёзды в небе тускло млеют.
На горизонте чуть румянится заря,
И мелкий дождик робко сеет.
Казалось, где же шуму взяться тут,
Казалось, где же людям взяться.
Но нет, по мостовой, хрипя, бегут, —
Всё тот же взвод, готовый разорваться.
Ты видел, может, загнанных коней,
Кровавых губ дымящуюся пену.
Так и они под окриком «Живей!»
Хотят догнать худого рекордсмена.
А ну, давай, давай, давай быстрей!
И уже чувствуешь копыта, а не ноги.
А в голове табун пирующих чертей
И, как у лося, вроде даже роги.
О, дорогая матушка роса,
Как хорошо к тебе, упав, прижаться,
И вроде благоволят небеса,
И вроде можно большего дождаться.
Нет, мы