Урсула постояла у окна большой спальни, провожая глазами машины с отдыхающими. Вечер выдался теплый и солнечный, но днем шел дождь, с живой изгороди все еще капало. Трава приобрела густой зеленый оттенок, клумбы в саду стали слишком яркими, словно их покрасили. И снова Урсула спросила себя, зачем занимается этим, присматривает за чужими детьми, получая гроши? Ответа она не знала. Правда, это повод уйти вечером из дома, от всего, что постоянно напоминает ей о Джеральде. Столько его следов в доме – книги, рукописи, корректуры, бумаги…
А куда еще она могла пойти вечером? Навестить соседей, которые наперебой приглашали ее к себе, и снова говорить о нем, отвечать на вопросы? Кинотеатры? В окрестностях еще уцелело два – но какой смысл идти туда одной? Не в паб же, не в бар. Работа няни давала возможность провести спокойный вечер на нейтральной территории. Урсула критически оглядела комнату. Здесь ничто никому ни о чем не напомнит. Или у кого-то воспоминания связаны с этим пухлым бежевым ковром, с обтянутыми ситцем креслами, с розовато-бежевым в клеточку покрывалом на кровати, с двумя абстрактными картинами, выдержанными в розовых, голубых и золотистых тонах?
Ни книг, ни бумаг. Даже журналов нет. Урсула уткнулась в свою книгу. Хорошая книга, сама выбирала: Энтони Троллоп «Попенджой ли он?» Ей действительно хотелось почитать эту книгу, но сегодня никак не удавалось сосредоточиться. Насколько мелодраматично будет – взять и избавиться от имущества Джеральда? Нужно ведь считаться с чувствами девочек. Но что делать со всем этим добром? Не далее, как сегодня утром, Урсула получила письмо из американского университета, в котором ее почтительно просили оказать им честь сделаться хранителями рукописей Джеральда.
– Папочкины рукописи! – возмутилась Хоуп, словно речь шла об осквернении могилы. – Нет, ты не можешь, ты не сделаешь этого!
– По крайней мере, сдери с них деньги! – посоветовала Сара. – Хотя, судя по моему опыту, легче выжать кровь из камня.
Хранитель университетской библиотеки похвастался, что ему удалось собрать обширнейшую коллекцию рукописей современных писателей. Университету уже принадлежали три рукописи Джеральда Кэндлесса, три драгоценных манускрипта с поправками автора, и хранитель мечтал заполучить что-нибудь еще. Урсула начала понимать, что нельзя попросту вырезать иностранные марки с конвертов, а содержимое выбрасывать. Придется читать почту и порой даже отвечать. И вот она прокралась – так Троллоп описывает обычную женскую походку, но в данном случае этот глагол на редкость уместен