Под утро я всё-таки отключилась на пару часов и когда открыла глаза, то увидела, что свет уже проникает в оконца. Со двора доносились матерные переливы сильного и звонкого голоса Дарины. Я подхватилась, испугавшись, что проспала и выскочила во двор.
– Доброе утречко, сонэчко моё дорогое! Я уже коровку сдоила, пей молочко. Твои любимые сырные лепёшки с укропом уже на столе.
– Боже ж ты мой! Да как же я проспала!
– Нет, не проспала. Солнышко вот-вот выглянет.
Я забралась на каменный выступ, отделяющий двор от поля, и осмотрелась по сторонам. Передо мной открылась потрясающая картина пробуждающейся весенней степи. Весна в этот год была дождливой и прохладной, и все предыдущие дни хотелось больше солнца и тепла. И вот, наконец, сегодня, природа будто убежала в лето. Стояла тишина. Небо очистилось, стало глубоким и прозрачным. По балкам закурились лёгкие волны ночного тумана, они медленно тянулись дымчатой пеленой, растекаясь у подножья Урочища. Верхушка Горы выглядела отсечённой от земли и казалась космическим кораблём, зависшим над седой вечностью. В разлившейся неге утонуло всё пространство. Сочные весенние травы отяжелели от выпавшей росы. Они склонили свои головы к земле, как будто шептали ей о своей любви. Пернатые отошли ото сна, встрепенулись и весело приветствовали эту первозданную красоту. С первыми лучами солнца всё вспыхнуло сияющими бликами, а солнечная дорожка, пробежав по озеру, нырнула в мои подставленные ладошки. Я прищурилась от удовольствия и нежности, свалившейся на меня.
– С добрым утром, Земля!!!!..
… Вначале мы шли по узеньким дорожкам, которые проложили коровы из деревенского стада. Но вот тропинки стали всё больше сужаться, а вскоре и вовсе теряться из виду. Идти стало трудней. Повсюду виднелись следы проползших змей, это было видно по сбитой росе. Но нас это не беспокоило. Мы шли аккуратно, были внимательны и в полном доверии к пространству. Мы и природа – одно целое, мы с ней на одной частоте вибрации, на частоте любви, это и есть наш оберег.
Когда мы вышли на пригорок, то уже припекало по-летнему. Земля обсохла, и от неё поднимался душистый и густой, настоянный на солнце, аромат трав. Казалось, и не было безбрежного океана утренних рос, и только мокрая одежда напоминала о том, что он всё-таки был, и мы плыли по нему, как два странствующих парусника.
Всё радовало взор. Нежными красками сияли великолепные ирисы, полевые пионы. Кое-где пестрели уже перезревшие тюльпаны. Слева от нас раскинулась безлесная возвышенность с широким основанием и пологим северным склоном. К югу она уходила к морю башнеобразными скалами и осыпями, образуя мыс. В нескольких километрах от берега величественно стояли Скалы-корабли, раскрывая свои «паруса» встречному ветру. Прямо перед нами раскинулось озеро, отделённое от моря узкой песчаной пересыпью. Несколько облачков, висевших в небе, отразились в нём розовым изваянием, создавая