Он знал, что в последние несколько месяцев в Великобритании вышло несколько книг, в которых научно доказывалось, что бога нет. Известный биолог Докинс писал, что убежден, что религиозное чувство, которое испытывают верующие, является продуктом какого-то еще неизвестного науке вида деятельности мозга. Они с Таней тоже имели что сказать по этому поводу, но Докинс все-таки был подданным ее величества, а с нашей церковью Виталию связываться не хотелось. Как, впрочем, и с секретными службами, которые в любом другом государстве непременно поставили бы их опыты под контроль. Но, к счастью, думал Виталий, у наших органов теперь много других дел. По крайней мере, пока их с Таней не беспокоили.
«Ну, и слава богу, что мы предоставлены сами себе», – подумал Давыдов и вошел в коридор третьей лаборатории.
В коридоре не было ни души. Давыдов прошел дальше. В большой комнате, важно именовавшейся «исследовательской», за высокими лабораторными столами восседали две немолодые девицы и закусывали бутербродами. Завидев директора, они чуть-чуть отодвинули тарелку.
– Где Татьяна Петровна? – спросил Давыдов.
– В кабинете.
Кабинет жены был смежным, однако дверь в него хитро пряталась за большой колонной вытяжного шкафа и с первого взгляда была незаметна. Виталий уверенно свернул за колонну. Дверь была плотно закрыта. Давыдов постучал и, чуть помедлив, нажал. Старые створки не открывались. Из-за двери отчетливо слышались голоса. Давыдов постучал еще раз, сильнее. На голову ему просыпалась штукатурная пыль, но результат был тот же. Он стал стучать еще, все настойчивее, и с каждым новым стуком по потолку над дверями расползалась трещина. Лаборантки с любопытством вытянули шеи, но приблизиться не осмелились. Положение казалось глупым.
– Татьяна Петровна! – с раздражением крикнул Давыдов.
Его голос, по-видимому, узнали, и створки дверей слегка поддались, но полностью не раскрылись. Он навалился плечом и в образовавшуюся щель увидел лицо Никифорова. Странное выражение было на этом лице, вспоминал потом Виталий, – то ли скрытое торжество, то ли тайное сожаление… Увидев Давыдова, Никифоров кивнул и впустил его.
Таня сидела за рабочим столом. Какая-то незнакомая дама, толстушка лет сорока в открытом платье и пляжной соломенной шляпе, не спуская с Тани глаз, быстро записывала что-то в блокнот. Что-то в состоянии обеих женщин Виталию очень не понравилось. Он присмотрелся – обе были чрезвычайно напряжены. Таня что-то быстро говорила, возбужденно блестя глазами. Дама, вся красная, будто из бани, сидела напротив, и в ее взгляде пламенел азарт охотника, подстрелившего крупную добычу. Таня мельком взглянула в сторону мужа, но Виталию показалось, что она его не узнала.
– Я вам звоню, звоню… А вы все не откликаетесь! –