С восходом солнца казаки огляделись и без какой-либо команды выстроились за атамановым стругом, выказывая этим, что они готовы следовать за ним по его воле. Рядом со стругом атамана Разина плыл струг царевича Алексея. Только песен и смеха не слышно, всяк думал о недавнем ночном сражении, тревожились за жизнь атамана. И у всех была одна и та же печаль – неужто крах всему? Неужто это конец великого дела и не найдут они больше силы собраться на новый поход против злоехидного боярства?
Плыли за атаманом, не зная, каков он, кто из верных сподвижников с ним. А может быть, и вовсе в живых уже нет верных атамановых есаулов? Как расправляется воевода Борятинский с попавшими в его руки казаками, воочию видели после боя на реке Свияге под Синбирском!
Ближе к полудню с атаманского струга передали по цепочке команду – сообщить, кто в струге за начального и сколько людей, да сколько оружных и раненых? Впереди идущие струги прокричали о себе, а потом и Михаил Хомутов подал весть:
– Струг самарского сотника Хомутова! А людей самарян тридцать восемь, да саратовских пятеро, да синбирян трое! Все оружны, а раненых несильно четверо!
Потом кричали с идущих позади стругов и узнавали понемногу, что не совсем пустые струги плывут за ними, а с силой – не с такой, конечно, как вверх по Волге шли, но и не совсем порожние.
– Ништо-о! – стараясь приободрить друзей, проговорил веселым голосом Никита и подмигнул хмурому Еремею Потапову. Чудом выбравшийся из темницы синбирского кремля и теперь уверовавший во всесильные заговоры княжны Лукерьи, Никита осторожно потрогал под кафтаном вскользь задетое пулей рейтара левое плечо. – Ежели перекликает атаман свое войско, знать, о новых сражениях думает! – И криво усмехнулся, вспомнил от стариков прежде слышанное: – Пообедав да перекрестившись, теперь не сунемся вторично к столу – научены крепко![22]
– Только бы Степан Тимофеевич побыстрее оклемался! – сокрушенно выговорил Еремей Потапов, словно и в этом, как и в побеге воеводы Борятинского, была и его существенная доля вины. – Надо же такому случиться – совсем наш верх выходил, а не уберегли казаки атамана…
– Далеко вперед вымчал на коне,