Видать у Михалыча сильно наболело, коли он начал так жаловаться и всех обличать. Раньше я такого за ним не замечал. «Да! Груз накатившихся проблем совсем измочалил мужика», – подумал я.
– По вопросу связи с Москвой, – продолжил он, – тоже ничем не могу тебя обрадовать. Проводная связь есть только с Серпуховом и Ясногорском и только через коммутаторы. Автоматическая связь отключена и у нас, и в Серпухове. С Москвой можно связаться только через Серпухов и только с государственными учреждениями, автоматическая связь в Москве тоже прекращена. По секрету тебе могу сказать, положение в Москве ещё хуже, чем у нас, – полгорода разрушено. Серпухов забит беженцами из Москвы, у нас их не видно только потому, что мосты через Оку обрушены. Так что сидите и не рыпайтесь – здесь вы всё равно ничего не найдёте. Магазины, которые мы не успели взять под охрану или всё оттуда вывезти, уже давно пограблены мародёрами. Лучше съездите в Тулу, может, там повезёт и что-нибудь достанете, все-таки там имеются большие стратегические склады. Как я слышал, на какой-то выработанной шахте есть громадный продовольственный склад «Госрезерва». При таком положении его должны расконсервировать, и вполне возможно, беженцам там могут раздавать продукты. А я чувствую, что мы скоро будем вынуждены эвакуировать город и, скорее всего, в Тульскую область, всё-таки там и добыча угля производилась, и приличные запасы продовольствия есть, а зиму наши учёные прогнозируют очень холодную. Величина солнечного излучения, ранее достигающего поверхности Земли, упала в разы, так что ещё раз советую, запасайте как можно больше дров. И ещё, у тебя дача вроде возле деревни Зайцево, там у местных много скота было, скорее всего, скотина отравилась и пала. Наши биологи проверили и пришли к выводу, что мясо погибших несколько дней назад животных после термической обработки вполне можно использовать в пищу – оно не успело протухнуть при минусовых температурах. Мы уже два дня ездим по деревням, собираем туши домашнего скота и здесь их разделываем. Так что и вы займитесь заготовкой мяса.
Михалыч поднялся с места, намекая, что пора заканчивать, ведь у него ещё много дел. Я вспомнил просьбу Саши о звонке в Москву на службу и сказал об этом Михалычу, он пообещал отправить подобную телефонограмму. Потом он вышел со мной в приёмную и поручил секретарше помочь в составлении телефонограммы, и по установленному графику связи с Серпуховом отправить её для передачи в Москву. Затем Михалыч попрощался со мной и ушёл. Я оставил телефонограмму у секретарши и направился в свой институт, думая повидаться с коллегами.
В здании моего института все помещения были забиты железными кроватями и простыми матрасами, лежащими на полу, кругом стоял стойкий запах пота и какой-то химии. Дежурный спросил, кто я такой и к кому пришёл, не желая меня пропускать в собственный кабинет. Но тут вышел Василий Петрович, работник нашей охраны, который меня хорошо знал, и конфликт быстро разрешился. Я прошёл в кабинет,