– Я знаю, я нужна тебе сейчас, – шептала девушка, – а ты нужен мне. Мы же можем помочь друг другу, правда? Помоги мне, прошу. Ведь тебе это ничего не будет стоить, ну, Ромочка.
– Ошибаешься, – проговорил он мрачно, уже ощущая жар ее тела. – Мне всегда эти встречи дорого даются. И я плачУ большую цену.
– Такую же, как и я? – Инка подняла на него свои огромные глаза.
– Наверное.
– Но я-то готова, – она тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам. Еще недавно он так нежно гладил их, в их последнюю встречу. Говорил что-то про их шелк, про аромат и мягкость.
– Инка, это же больно, – проговорил тихо Роман. – Быть не с тем, с кем жаждешь, любить не того, кого хочешь, терять самое дорогое, отдавая недостойным… – столько тоски в его голосе, столько черноты в глазах.
– Ну я-то, допустим, отдаю достойной, – прошептала девушка. – Данка достойна, я знаю, как ни горько мне это признавать, вот только… к чему тешить себя пустыми надеждами.
Молодой человек рванулся, хотел было отвернуться, но Инка крепко вцепилась в него. Его лицо так близко, дыхание теплое, сердце стучит, и она все это чувствует. «Ну же, покажи, что хочешь меня!»
– Я здесь, я рядом, а она далеко, – прошептала Инка, прикоснувшись кончиком языка к его уху. Для этого поднялась на цыпочки, проведя грудью по его плечу. Положила его руку, ставшую горячей, себе на ягодицы. – Я здесь, – шептала она, словно убаюкивая, замершему мужчине. – Ты нужен мне.
Роман выдохнул воздух сквозь сцепленные зубы. Он боролся сейчас с самим собой, со своей природой, со своей душой.
– Зачем ты делаешь это? – тихо простонал он ей в лицо, и ее дыхание сбилось от блаженства.
– Я еще много чего могу сделать, – прошептала она, целуя его шею, горло, кадык, расстегивая пуговицы рубашки, лаская пальцами крепкую шее.
Мужчина тяжело задышал.
– Мы будем об этом жалеть, – еще пытался он хоть как-то сопротивляться.
– Я так точно не буду, – легкий смех, словно колокольчик, разнесся по прихожей. – Позови меня, и ты обо всем забудешь.
Резко прижалась к его бедрам. Ну вот, наконец-то! Она почувствовала: он сдался. Теперь он ее, и ему стала вдруг так необходима женская ласка.
С каким-то не то всхлипом, не то воплем, мужчина подхватил девушку на руки, вцепившись в ее губы, и понес в спальню.
Инка любила этого человека так, будто была создана исключительно для него. Она была добра к тем, кто пытался за ней ухаживать, засыпая цветами и делая дорогие подарки и недвусмысленные намеки, но не более того. Улыбалась, благодарила, что-то принимала, от чего-то категорически отказывалась, кого-то подпускала к себе, кого-то тактично удерживала на расстоянии. Но все это было просто ветром, солнечными лучами, набухающими почками на деревьях с молодыми клейкими листиками, ароматом цветов, которыми она не могла не восхищаться, но которым не могла ничего дать взамен, кроме как принимать, вдыхать и наслаждаться,