Поскольку клуня стояла в отдалении от старого, с потрескавшейся на крыше дранкой хозяйского дома, то имела свою изгородь, излаженную из кольев, а в изгороди – калитку. Едва старший лейтенант взялся рукой за калитку, как дверца клуни беззвучно распахнулась – именно беззвучно, хотя обычно скрипела так, что было охота выплюнуть собственные зубы, – и показался Коновалов, полнеющий солдат, совсем не похожий на разведчика, с ускользающим взглядом и сбитой набок пряжкой ремня… Это называется – почувствовал товарища командира.
Нюх у Арсюхи Коновалова был такой, что любая собака могла ему позавидовать, за редкостное чутьё Горшков прощал Коновалову и сбитый набок ремень, и всегдашнее желание выловить в общем котле кусок мяса побольше, и природную лень… Но главный талант заключался в том, что Арсюха умел перемещаться по пространству без единого звука, даже по битому стеклу мог ходить бесшумно. В разведке такое умение ценилось высоко.
– Ба! – развёл Арсюха руки в стороны. – Командир вернулся.
– Вернулся, – подтвердил старший лейтенант, – и не один. – Он пропустил вперёд Мустафу. – Знакомься, Коновалов, это Мустафа.
Коновалову одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто такой Мустафа, где крестился и крестился ли вообще, в каких местах провёл одну половину жизни, а в каких другую, и так далее. Он наклонил голову и произнёс с едва приметной усмешкой:
– Будь здоров, Мустафа!
– И ты будь, не кашляй в холодные дни, – в тон Арсюхе отозвался Мустафа, также едва приметно усмехнулся.
Было ясно без всяких слов: эти двое, несмотря на натянутость, возникшую при знакомстве, уже прикинули кое-что и как пить дать сработаются, в любом поиске будут действовать, словно единое целое.
– Меня зовут Арсением, – проговорил через несколько мгновений Коновалов, – можно просто Арсюхой – не обижусь.
– А меня – Мустафой Ильгизовичем. Тоже, если назовёшь целиком, – не обижусь.
Арсюха раскатисто, колыхаясь всем телом и роняя на грудь подбородок, рассмеялся. Мустафа – тоже. Они поняли друг друга до конца и оба теперь знали, – уже окончательно, без всяких поправок, – как будут действовать в той или иной ситуации – в наступлении, в отступлении, в голодухе или в жирной объедаловке, знали, кто кому и в какой момент протянет руку, а в какой, напротив, отвернёт голову в сторону.
Не оборачиваясь, Арсюха гулко стукнул кулаком по полуоткрытой двери клуни:
– Мужики, вылезайте – командир новенького привёл.
Внутри