На крыше брат встал на колени перед алтарем и несколько минут громко молился. Наконец он поднялся и снял с себя одежду. Было очень холодно. Изгиб Священной тарелки и обнаженное тело белели в лунном свете. Джимми-Джо достал пластиковые ведра и установил их вокруг алтаря, потом вынул клинок из ножен, поднял его, поймал лезвием лунный луч и взял нож в зубы.
Джимми-Джо неслышно прокрался к лестничному пролету, затаился среди теней и опустился на колени. Маленькие камешки царапали голые ноги, сталь холодила губы. Потом все чувства и ощущения отступили, осталось только нарастающее возбуждение.
Ждать пришлось недолго. На лестнице послышались легкие шаги, из темноты выступила неясная фигура, и тихий голосок прошептал:
– Брат Джимми-Джо?
«Значит, не старуха, – подумал брат. – Так тому и быть».
– Брат Джимми-Джо? – Малышка подошла к алтарю, и лунный луч осветил тряпичную куклу.
– Санта?
Билли-Боб прочитал про себя молитву, вытащил изо рта нож и неслышно двинулся вперед. Грядущий день надлежало отпраздновать.
Предисловие к «Вспоминая Сири»
Примечательно, что тонкие проницаемые границы между научной фантастикой и ужасами, между жанровой литературой и так называемым мейнстримом пересекают лишь немногие писатели. Точнее говоря, крайне любопытно, что очень немногие из тех, кто пересекает эти границы, впоследствии возвращаются обратно.
Отчасти причина заключается в значительной психологической разнице: одно дело – измышлять мрачные ужасы, и совсем другое – конструировать рациональную научную фантастику; одно дело – порхать в легком жанре, и совсем другое – когда тебя сковывает по рукам и ногам гравитация «серьезной» литературы. Писать то и другое – действительно сложно, поскольку для этого требуется довольно болезненное душевное напряжение: надо, чтобы одно полушарие мозга взяло верх над другим и пинками заставило его подчиняться. Возможно, именно поэтому, что бы там кто ни думал, одни и те же читатели редко отдают предпочтение научной фантастике и ужасам, жанровой литературе и литературе, типичной для журнала «Нью-Йоркер».
Как бы то ни было, обидно, что многие писатели сковывают себя рамками одного жанра – иногда в силу ограниченности таланта или специфики интересов, но гораздо чаще из коммерческих соображений или просто-напросто потому, что именно в этой области они однажды добились успеха.
Конечно же, существуют весьма любопытные исключения. Джордж Р. Мартин легко меняет жанры и обманывает ожидания, редко повторяется и всегда умеет удивить. Дин Кунц стал звездой в научной фантастике и покинул ее – быть может, почувствовал, что ему судьбой предназначено стать сверхновой где-нибудь еще. Эдвард Брайант несколько лет назад взял в НФ отпуск и с тех самых пор пишет первоклассные ужасы. Курт Воннегут и Урсула Ле Гуин, «выпускники» НФ, получили признание в мейнстриме (отдадим Воннегуту должное – он хотя бы честен и открыто признается: время от времени, когда одолевает тоска по прошлому, он открывает нижний ящик стола, где лежат его старые