– Лично вы – нет, – признал я. – Но вот ваш патрон…
– А за него я ответственность не несу, – перебил меня он.
– Схоласт, – с омерзением произнес Валяев. – Причём недоделанный. Все твои речи шиты белыми нитками на живую, и я бы мог…
– Мог, но не станешь, – с удовлетворением подытожил Ерёма. – Ты не посмеешь пойти против своего господина, и я это знаю, в том и состоит наше главное отличие. Если я верю в свою правоту, то иду до конца, невзирая на то, что мне может грозить. А ты всегда размахиваешь руками, сыплешь словами и угрозами, строишь невыполнимые планы, но в последний момент прогибаешься под сложившуюся ситуацию, не желая навлечь на свою голову какие-либо бедствия. Как тогда, в Рокруа, когда ты…
– Заткнись! – прорычал Валяев. – Или я изменю своим правилам, клянусь семью вратами и семью ключами!
– И то, – покладисто согласился Ерёма. – Не стоит беспокоить спящих в гробницах, как говаривали в Вавилоне. Думаю, мы закончили нашу с тобой беседу. А теперь – изыди, мне надо поговорить вот с этим человеком, это моё право, и я им воспользуюсь. И отзови своих псов, они пугают друзей господина Никифорова.
– Не раньше, чем это сделаешь ты, – упрямо прорычал Валяев. – Ну же, пусть первый шаг будет твоим. Тем более что так у вас принято.
– Почему нет? – не стал спорить Ерёма.
А ведь в этой ситуации он выглядит более выигрышно, чем мой работодатель. Тот только суетится и обещает, но не более того. Ерёма же харизматичен, не отнять.
При этом бесят оба. Глаза бы мои их не видели.
Красивая девушка картинно поставила пистолет на предохранитель, текучим жестом убрала его под мышку, где он был совершенно незаметен, и взялась за шар. Её спутники последовали показанному примеру, снова расхватав свои стаканы.
– Стрелять не станут, – задушенно сообщила с дивана Шелестова. – Не быть нам героями криминальной хроники.
– И шут с ней, – подала голос Вика. – Зато и в прозекторской прописываться не придётся. Уже неплохо.
– Я там как-то раз побывала, – пискнула Таша. – Там холодно и формалином пахнет. Меня потом стошнило!
– Тебя стошнило от того, что ты жрёшь восемь раз на дню, – резонно возразил ей Жилин.
– Истинно так, – подтвердил Петрович. – А пепельницу можно попросить?
– Теперь я понимаю, Киф, почему ты на работу не каждый день ездишь. Эту трескотню больше получаса выдержать невозможно, – неожиданно спокойно сообщил мне Валяев. – Но, с другой стороны, с такими друзьями не скучно.
– Что да – то да, – признал я. – И когда мы в конце концов окажемся все в одной палате, то тогда и наступит конец света.
– Вынужден вас расстроить, конца света не состоится, – развёл руки в стороны Ерёма. – Это убыточное предприятие. Совершенно нерентабельное.