– Эй, золо… как тебя, Эварха! Неладно тут. По ключу надобно шарить направо, а Адальберт говорит – налево…
– Кто говорит?!
– Адальберт, – буркнула девчонка, указывая на череп.
«Адальберт, раздери меня осенние ведьмы, – подумал ловец. – То-то черепушка выглядит таким довольным, кто бы ещё его так шикарно прозвал!»
– А если прямо?
– Там тупик, уж я знаю.
– Ну так пойдём, как э-э… Адальберт говорит! Или что?
Хаэльдис яростно дёргала себя за одну из бесчисленных косичек.
– Неладно тут, – снова пробормотала она, принимаясь, точно слепая, шарить по стене. – Везде неладно. Аль не чуешь? Безглазые тут, близко, близко… Подобрались…
Эварха ничего такого не чуял, но на всякий случай расчехлил боевую косу, закрепил древко металлической накладкой, чтоб не переломилось в бою. И вовремя – только последняя защёлка встала на место, в туннелях возникло какое-то движение. Вначале просто ток воздуха, едва ощутимый, несущий неприятный кислый запах. Потом, сразу – не то вздох, не то тяжёлый всплеск, сразу со всех сторон, всё ближе и ближе.
– Вот они! – взвизгнула Хаэльдис, отпрыгивая назад. – Тикаем!
Однако далеко «утечь» не вышло, потому что туннель позади оказался перекрыт – в глубине его колыхалось и наползало нечто, напомнившее Эвархе вылезающую из раковины улитку, с той только разницей, что размером оно было с добрый валун. Нечто тяжко вздыхало, наваливаясь на стенки, оставляло на них потёки густой жёлто-зелёной слизи.
Хаэльдис, бежавшая впереди, резко остановилась – но недостаточно резко.
Коричневатая тварь с неожиданным проворством выбросила тонкий язык, разбрызгивая слизь – Эварху окатило резким кислым запахом, вышибающим слёзы. Тут бедовой девице и пришёл бы конец, когда б не перстень – череп рванулся вперёд, разом словно вывинтившись из гнезда – за ним тянулось нечто вроде голубоватой призрачной спирали – неестественно широко распахнул челюсти и вцепился зубами в склизкий отросток. Хаэльдис заорала, схватившись за палец – перстень мгновенно слетел с него, едва не вывихнув. Глазницы черепа полыхали багровым, неслышимый визг ввинчивался в самые кости.
– Адальберт! – вопила Хаэльдис. – Вернись, недоумок!
Крошечный череп яростно трепал щупальце, точно охотничий пёс, взявший кабана «по месту»; тварь запузырилась, поверхность пошла крупной дрожью, по ней покатилась ядовитая слизь – но череп, хоть и вымазался весь в жёлто-зелёной дряни, не отпускал.
Эварха взмахнул косой и отсёк мучительно извивающийся отросток, одновременно кончиком древка стараясь подтащить его к себе. Череп быстро понял, что к чему, и разжал челюсти. Хаэльдис откатила перстень рукоятью ножа, а потом, не жалея воды, полила из фляжки. Поднялся ядовитый белый пар, ловец закашлялся.
– Эй, поаккуратнее там! Это и есть ваши безглазые твари?
– Верная погибель, – подтвердила девчонка, осматривая мокрый, но удовлетворённо щёлкающий зубами череп.