накрытым вылинявшей шторой, идущей волнами от порывов ветра. Оглядевшись, Адам тяжело вздохнул и пошёл в сторону холмиков могил, шаркая надетыми на босу ногу ботинками без шнурков. Не дойдя нескольких метров, растеряно становился, оглядывая поросшие травой места упокоений. Заметив, что их явно больше двадцати, неосознанно потянулся к плечу. “Здесь и те, кто не прошёл подтверждения дееспособности”, – опережая вопрос, обыденно сообщил ГОДсис. “Ты убил их”, – скрывая дрожь в голосе, проговорил Адам, прикрыв шрам цифры 20. “Сожалею, – ответил дрон, – но ГОДсис подчиняется протоколам”. Адам тяжело глянул в холодное око направленной на него камеры и стал осматриваться в поиске места нового захоронения. Выбрав и отмерив границы свежей могилы, он сбросил плащ и, оставшись совершенно нагим, принялся копать. Постепенно усиливающийся дождь размягчил почву, и она, превращённая в грязь его ботинками, многократно увеличив их вес, быстро налипла тяжёлыми маслянистыми комками. Но будто и не замечая этого, Адам сосредоточенно отбрасывал землю лопатой в сторону, блестя мокрым разгорячённым работой телом, с шрамом цифры 21 на плече. “Было бы разумно подготовить несколько”, – посоветовал неподвижно висящий в воздухе дрон, заметив, что невольный могильщик выбирается из выкопанной им ямы. “Перебьешься, – ответил уставший Адам. – Я не стану рыть себе могилу. Пусть каждый хоронит своих мертвецов сам”. Волоча ноги, двадцать первый вернулся к гольф-кару. И под уже вовсю хлеставшим дождём вывалил из кузова тело. Ухватив мертвеца под мышки, выгибая горбом спину, Адам потащил его волоком по земле, уже порядочно раскисшей от падающей с неба воды. Доставив таким варварским образом свой скорбный груз до вырытой им ямы, он немного передохнул и столкнул труп в грязную липкую пасть могилы. Затем, спрыгнув следом и перевернув его на спину, убрал с лица мёртвого предшественника куски грязи. Силы Адама были на исходе, когда он, упираясь дрожащими от усталости руками и ногами, совершенно перепачканный, взобрался на край могилы. Посмотрев на заливаемого дождём лежавшего в грязи покойника, он спросил у дрона: “А какой он был?” “Достаточно уравновешенный, – почти без паузы отозвался ГОДсис, – у пятнадцатого была склонность к неврозам”. “Не удивительно”, – закашлялся Адам. Затем вытер стекающую по лицу воду, поднял служившую ему ранее плащом совершенно мокрую скатерть и намотал её себе на пояс, словно шотландскую юбку. Ухватив лопату красными от холода пальцами и стараясь не обращать внимания на хлещущие потоки воды, Адам, облокотившись о её черенок, задумчиво произнёс: “Наверное, сейчас бы надо молитву прочесть?” Закрыв глаза и подняв лицо прямо под рождённые низкими тучами струи дождя, он молча стоял на краю могилы. “Кого я обманываю? – внезапно нарушив тишину, в сердцах громко проговорил Адам. – Кому молиться-то, Ему? – Он посмотрел на неподвижно висящий в пространстве и совершенно игнорирующий проливной дождь «глаз ГОДсис», – Создателю, который летает рядом с тобой в виде сраного
