Приведем несколько иллюстраций из сатирической повести А. Зиновьева «Зияющие высоты»: тут законы классической логики разбиваются об абсурд социалистической действительности.
«Хмыря, Балду, Учителя и прочих тоже схватили и добровольно присоединили к добровольцам. Это конец, сказал Хмырь, копая землянку. Да, сказал Учитель, сося беззубым ртом грязный сухарь. Это – начало».
«Для этого у меня есть своя теория, сказал Шизофреник… Только предупреждаю, она заведомо не научная. Пусть, сказал Мазила, лишь бы она была верная».
«И впервые после многих лет он почувствовал, что, хотя он и бесполезен для общества, зато необходим».
«На том берегу вырос новый район из домов, одинаковых по форме, но неразличимых по содержимому. Случайно получивший в этом районе отчасти изолированную смежную комнату Болтун говорил…»
А чтобы показать, что такая игра не является привилегией одних только высокоинтеллектуальных текстов, рассчитанных на подготовленного читателя, приведем еще два примера из книги для детей.
«– …Зачем ты ее испортила, нашу погоду?
– Я ее не портила! – закричала мартышка. – Это не я!
– Мартышка, – сказал попугай, – не отпирайся! Отпираться бесполезно!
– И запираться! – добавил слоненок. – Запираться тоже, по-моему, бесполезно!
– Я не запираюсь и не отпираюсь, – закричала мартышка. – И я не портила погоду!»
«– Я тоже его боюсь! – сказал удав. – Вернее, я его не столько боюсь, сколько опасаюсь»
Если мы принимаем, что значение слова в речи – это некоторый «икс», то можно предположить, что для говорящего оно иногда так и остается неопределенным, неизвестным. Впрочем, не выдумка ли это, не фантастика ли? Разве может говорящий употреблять слова, смысл которых он не понимает? Это очень интересный вопрос, и частично мы его уже затрагивали. Что значит – «не понимает»? Человек ведь вообще «осмысливает» слово в меру своих сил, придает ему то значение, которое соответствует его потребностям. Понятно, что для обычного носителя языка глубина этого осмысления меньшая, чем для специалиста. В слове глаз окулист найдет значительно больше разнообразной информации, чем обычный человек, который снимает только «верхний слой» этого значения: «то, чем мы смотрим».
Ну а если мы ограничимся вообще, что называется, первым приближением к объекту и будем определять его примерно так: «это нечто вроде…», «что-то типа…», «нечто из области…»? Можем ли мы утверждать в таком случае, что знаем данное слово, что мы им владеем? И ведь это не вымышленная ситуация, а вполне реальная, обыденная наша практика. Вот характерный пример:
«– …