В бельэтаже, где помещались отцовские апартаменты, ему нравилась смежная с кабинетом, выходившая в сад мавританская зала, в которой можно было помечтать в одиночестве. Мозаика в ней была точной копией стен одной из зал Альгамбры. Посреди бил фонтан, вокруг него мраморные колонны, вдоль стен обтянутые персидским штофом диваны – мир сказок тысячи и одной ночи! Когда отца не было дома, он устраивал тут живые картины. Созывал слуг, сам наряжался султаном, нацеплял матушкины украшения, усаживался на диван, воображал себя кровавым сатрапом, а слуг рабами. Придумал однажды сцену наказания провинившегося невольника, роль которого исполнял лакей-араб Али. Приказал тому пасть ниц и просить пощады. Едва замахнулся кинжалом, отворилась дверь, вошел отец, закричал свирепо:
– Вон отсюда!
Вход в мавританскую залу с тех пор был для него закрыт.
Раз в неделю в доме появлялся модный петербургский учитель танцев мсье Троицкий. В костюме безупречной кройки, лаковых туфлях, белых перчатках, томный, жеманный, напомаженный, Вел их с братом в гостиную, выходил, слегка подпрыгивая, на середину, взглядывал выразительно на даму-аккомпаниаторшу за роялем.
– Повторяем за мной, – делал с первыми тактами музыки изящное вальсовое па. – И раз, и два, и три!
Постоянной его партнершей на танцевальных уроках была дочка министра юстиции Шурочка Муравьева, кротко терпевшая его неуклюжесть, не сердившаяся, когда он то и дело наступал ей на ноги. Научившись неплохо танцевать он ездил в сопровождении лакея Ивана в дом государственного секретаря Танеева, где устраивались по субботам для детей танцевальные вечера и где ему постоянно навязывали в партнерши старшую Танееву, Анну, рослую, с круглым лоснящимся лицом девицу, напрочь лишенную обаяния. Танцуя с ней, пересекаясь в танце с Шурочкой проносившейся мимо в паре с юнкером в темно-синей форме они заговорщески перемигивались.
Приятелями его, товарищами по играм были гостившие каждую зиму во дворце дети родной тети Лазаревой: Миша, Володя и Ира и две двоюродные сестры Сумароковы-Эльстон, Катя и Зина. Присоединялись к ним временами мальчики и девочки из семей сослуживцев отца и матушкиных светских знакомых. Мужская половина вся наперечет была влюблена в белокурую Катеньку, обсуждала секреты ее обаяния, ревновала втайне друг к другу.
Заводилой компании был младший Лазарев, Володя. Губастый, с живым лицом и носом картошкой, делавшим его похожим на клоуна. Каких только шалостей, чудачеств они не вытворяли