Султану разрешалось держать в камере Коран, но запрещалось на первых порах иметь хотя бы жалкий огрызок карандаша. И Амиров мысленно делал пометки на полях Священной книги; после ему стали давать бумагу, карандаши и книги из тюремной библиотеки. Мусульманин может молиться где угодно, для молитвы достаточно небольшого клочка чистой земли. Или очищенной земли, добавлял Султан, очищенной кровью неверных. Должно быть, на таком месте молитвы быстрее дойдут до Аллаха.
У него вошло в привычку читать стоя, чтобы свет из окна падал на листы Корана слева. Краем глаза он ловил ненадолго меркнущий свет в «волчке» – надзиратель наблюдал за своим подопечным. Тогда Султан поворачивал голову в сторону двери и с доброжелательной улыбкой глядел на смотрящий словно из другого мира глаз. Потом снова сосредотачивался на книге.
Наверное, надзиратели привыкли к такому поведению заключенного, взявшего за привычку отвечать улыбкой на вторжение в узилище чужеродного взгляда. Султан хотел верить в другое: им не по себе становится от его глаз, изгиба губ, просто от спокойной, едва ли не величественной позы. Наверное, он имел над ними определенное преимущество. Они не могли сказать ему: «Твои дни сочтены» – только один Аллах знает об этом. Он будет жить и здесь, в тюрьме, и в колонии, куда через несколько месяцев его отправят.
Но что-то предсказывало Султану скорую свободу. Что-то неведомое волновало грудь, заставляло учащенно биться сердце. И словно по заказу вчера передавали «музыку дождя». Только дождь звучал из динамика, как и узник, спрятанного за решетку. И даже при открытых глазах он смог отчетливо представить свой дом…
Марковцеву предстояла бессонная ночь. Шамиль предложил ему лучшую комнату в доме, но Сергей выбрал мансарду, куда проникал свет от наружного освещения.
Прохладный горный воздух бодрил. Крепкий кофе и сигареты подгоняли мысли. За эту ночь Марковцеву предстояло решить сложнейшую задачу – набросать в голове план по вызволению из Лефортова чеченского полевого командира. Ибо Науров поставил жесткое условие: ему нужен живой Султан Амиров. И Марк отчасти понимал хозяина этого дома. В придачу к обещанному вознаграждению кавказец мог присовокупить свой дом, но совершить справедливую вендетту – это в крови у вайнахов, народов-братьев.
Задача сложная, практически невыполнимая, чем и привлекала бывшего подполковника спецназа. На его счету десятки разработанных и блестяще выполненных операций. Они чередовались: за «красных» и за «белых» – в составе своего спецподразделения «Ариадна» и с боевиками криминальной группировки «Группа «Щит», вместе с бойцами разведрасчета и – вот сейчас, когда он снова оказался между небом и землей. Когда трудно определить, хороший он человек, совершающий плохие поступки, или плохой, настроенный на хорошие дела.
«Равным образом и добрые дела явны». Что имел в виду апостол Павел? Что мир поделен ровно