– Ба, я схожу сейчас в библиотеку?
– Ну, сходи, купи подсолнечного масла и гречи.
– Ба, я ж еще и книги потащу.
– Ладно, но вот это купи и не задерживайся в своей библиотеке.
– Конечно, ба!
Я переоделась в летнее белое платье в черный горошек, помахала деду и прадеду, сидящим в беседке, и пошла в библиотеку, огибая кладбище. Июль в том году был жаркий, солнце припекало даже сквозь соломенную шляпу. А в библиотеке уютно, прохладно. Я поговорила с заведующей и пошла выбирать книги. Горестно охнув, я навела порядок на стеллажах – читатели презирают алфавит, ставят книги не на то место, где они стояли – вот вся прелесть свободного доступа к книжным сокровищам. Когда я работала здесь на практике, у меня на стеллажах был полный порядок. Наконец, я дорвалась до своих сокровищ, время остановилось. Я перебирала книги, любовалась их строгими переплетами или яркими картинками на обложках, читала аннотации или по нескольку страниц текстов.
– Ксан, ты скоро? – вывел меня из читательского транса голос заведующей. – Я закрываю, давай заполним твой формуляр.
Взяв стопку книг, с сожалением оглядываясь на оставленные, я пошла к столу заведующей. Перед глазами у меня проносились образы из оставленных книг, я намечала, что возьму в следующий раз.
Мы с заведующей закрыли библиотеку и распрощались. Я побежала в магазин, купила то, что просила бабушка, и поспешила домой. Вечер настал тихий и теплый, моё белое платье ярким пятном выделялось в сгущающихся сумерках. Я шла, любуясь первыми звездочками над нашим домом и кладбищем. С некоторой робостью я вошла в ворота кладбища – деда закроет их, когда выйдет на дежурство. Я быстро шла по тропинке к нашему дому, думая об Артеме. Наверное, он уже позабыл меня и мой мобильник – так размышляла я. Опять накатило дикое желание убежать, как несколько дней назад. С запоздалым раскаянием я вспомнила слова прадеда не ходить некоторое время через кладбище. В кустах раздался знакомый шорох – то по одну сторону тропинки, то по другую. Руки мои похолодели, я ускорила шаг, по спине пронеслись ледяные мурашки. Казалось, тропинка ведет в другую сторону. Книги и продукты оттягивали руки. Вдруг передо мной на тропинке возник черный приземистый силуэт. Я резко остановилась, чувствуя, что теряю сознание от ужаса, закрыла глаза, раскрыла рот и завизжала, прижимая к себе сумки, но от боли в правой ноге подскочила и посмотрела вниз. Мурзик разжал пасть и посмотрел на меня снизу вверх. Он не выносит моих слёз, а теперь, значит, и визга.
– Мурзик… – простонала я. Кот недвусмысленно подтолкнул меня к дому лобастой головой.
– Да, Мурзик, иду, – послушно сказала я и пошла дальше. Он шел сзади, тыкаясь холодным носом в мои ноги – так он успешно меня подгонял. В темноте я почти не различала тропинку, споткнулась и упала