– Большая, – сквозь зубы проскрипела Погремушкина. – И я большая! – тут же добавила она, поймав на себе весьма строгий взгляд четы Паркинсонов.
– Мне приятно. Спасибо, – Татович будто вспомнила о своей творческой натуре и даже попыталась растянуть губы в улыбке.
– Ну что вы, – Симона резким движением вырвала стул из-под главы Койки и села рядом с актрисой, – Это нам, нам, – она обвела присутствующих дородной рукой, – Очень приятно познакомиться с вами. Я, кстати, по образованию врач. Так что, если вам вдруг понадобится какая-то помощь…
По бескровной щеке Таты побежала огромная слеза. Потом другая. И ещё, и ещё. Капли были такими прозрачными, что молчавшему в углу Вите чудилось его собственное отражение в них. Капитан зажмурился.
– Зайчик. Малышка. Лапочка, – доносился до обострённого слуха Трещёткина голос Лёни.
Подобно стае воробьёв, что щебечет на ветке.
– Дружочек мой. Бедняжечка моя. Золотце моё, – врезался в воспалённую голову капитана голос Сёмы.
Словно тёплый прибой ударялся о скалы.
– Я так испугалась. Я ничего не могла. Я…, – вонзался в большое сердце Вити голос Татович.
Будто внутрь тебя попал зонтик, который оп, и раскрылся. И теперь в твою мягкую изнанку впиваются металлические спицы. Или ты проглотил линейку, а то вовсе и не линейка была, а чертёжный пантограф. А, может…
Пока Витюша цеплялся погонами за эпитеты, Тата под звонкий стрекот Погремушкиной и гулкие увещевания Паркинсон роняла громоздкие слёзы на свои субтильные ладони. Эразм Эразмович молча сверлил глазами-бусинами выложенный ёлочкой паркет. Мстислав Игнатович то и дело втягивал голову в плечи и мрачно дёргал верхней губой, как будто хотел перекинуть чёрные усы себе на карие очи, дабы навсегда скрыть из виду всё происходящее.
Глава 6
– Таточка, не переживай! – увещевала актрису Паркинсон под одобрительные взгляды остальных присутствующих. – Всё будет хорошо! – напутствовала она, помогая девушке преодолеть последнюю ступеньку управского крыльца.
– Спасибо вам, Симона. И вам! – Татович обернулась к провожатым. – Вам всем большое спасибо!
Не успели бледные ладони актрисы в знак искренности сказанного коснуться груди, как из припаркованной напротив газели выскочила незваная тройка. И если бы лошадей!
Едва вишнёвый каблук Паркинсон нашёл устойчивое положение, как слева от Татович возник неприятный, по свидетельствам самой зама по медицине, тип с утопленным в его растянутом свитере фотоаппаратом.
Чуть только Леонелла выудила локон высушенных цветовыми экспериментами волос из узорчатой серёжки, как некрасивая, по уверениям зама по населению, девица принялась тыкать своим микрофоном всем подряд.
Пока капитан Витюша собирал сантименты под покров мужественности, какой-то бородатый, по единогласному мнению, человек расположил свою огромную камеру аккурат