– Ты настоящий кот, Щёлкни. Спасибо тебе.
– За что? – огрызнулся рыжий кот. – Что я сделал?
Ловкач не ответил. Он уже был поглощён планом, столь смелым, столь дерзким и коварным, что позволит ему обеспечить себя до конца всех девяти жизней.
Глава вторая
Кот…
Кот…
Кот…
Кот…
Кот…
Кот…
– Что я слышу!
– Пип, о чём они там говорят?
– Шшшшш, – Пип подняла крошечную лапку и прижала её ко рту. Мыши нехотя умолкли.
Пип закрыла глаза и приложила нежное пушистое ухо к тонкой стенке, отделявшей её от общего зала в «Старом чеширском сыре». К её разочарованию, стенка оказалась не такой уж и тонкой. Она могла уловить лишь слово-другое, из-за чего было затруднительно – даже для неё – понять, о чём говорят люди.
Понимать людей она научилась в ту пору, когда жила в кармане у Нелл, дочери трактирщика.
Пип напряжённо вслушивалась, мысленно вернувшись в те чёрные дни, когда вся её семья, включая пятерых братьев и сестёр, была жестоко убита рукой неизвестного. Впрочем, Пип не сомневалась, что это была Крумс, повариха. Именно ей принадлежал нож, найденный рядом с местом преступления, кому же ещё?
Из всей семьи уцелела одна только Пип. Видимо, её просто не заметили, потому что та была очень мала. Нелл услышала её писк и спасла от кровавой расправы. От злости девочка глубоко и прерывисто дышала, поднимаясь по лестнице всё выше и выше, – трактир крутился, поднимался – чуть ли не к самым звёздам.
Остановилась она лишь тогда, когда оказалась на чердаке, а значит, в безопасности. Держа перепуганное маленькое существо на ладони одной руки, второй она искала сумку из овечьей шерсти. Нелл оторвала небольшое облачко от неё, засунула поглубже в карман передника и затем нежно, аккуратно поместила Пип в её новое убежище.
Нелл тоже потеряла мать. Её никто не убивал, нет. Разве что убийцей можно считать незаметную быстротечную болезнь, которая унесла её, не оставив даже возможности сказать последнее слово. Мама умерла молодой, во сне. Просто закрыла глаза и больше никогда не открывала, как принцесса из старой сказки. У Нелл и её отца осталось чувство, будто мама на самом деле не ушла и они могут случайно столкнуться с ней на лестнице.
Каждый, кто знал Нелл, мог с уверенностью сказать, что с того дня девочка изменилась. Её удостаивали разных эпитетов. Общий их смысл был таков, что Нелл не в себе, немного того, тронулась, повредилась умом.
Была ли Нелл здоровой, безумной или у неё просто болела душа, но маленькая мышка нашла в осиротевшей девочке друга. Заглядывая в карман, Нелл осторожно касалась пушистой спинки и приговаривала: «Спи. Никто не тронет тебя, пока ты со мной».
И глотала слёзы.
Это был худший день в жизни Пип, это был лучший день в жизни Пип.
Это был другой день, а сейчас, утихомирив