– Так и выпорем, – пообещал Сатар, и мне показалось, что голос его звучал предовольно.
– Садист, – прошептала я со своего места.
Спустя несколько секунд я ощутила движение. Стало холоднее, я с удовольствием вдохнула свежий воздух через узкие щели. Пахло свободой.
Слегка приоткрыв дверцу тумбы, я едва не застонала от разочарования. Сатар, хитрый жук, уселся поверх и оттуда управлял повозкой. Мне хорошо были видны его болтающиеся ноги в сапогах с множеством пряжек.
Поморщившись, я спрятала нос обратно в темень. А смотритель, будто зная, что я везусь контрабандой, еще и поиздеваться решил. Запел.
– Милая моя, родима-а-ая… Хм-мм-м-м… На-на, Светом дальним одержима-а-ая… Из лесов и гор гонимая, да лишь мной одним любима-а-ая.
Закатив глаза на очередной неудавшейся ноте, я едва не прикусила язык, когда повозка подпрыгнула на кочке. Затаив дыхание, прислушалась к Сатару. Он продолжил петь, как ни в чем не бывало.
Сдается мне, любая милая сбежала бы в горы, лишь бы не слышать эту певчую птичку.
Если поначалу я допускала, что мужчина мог догадываться о моем местонахождении, то теперь у меня не было сомнений, что Сатар был уверен в своем одиночестве. Другой вопрос, что если он найдет меня во время выгрузки груза, то вероятнее всего убьет. Потому что просто нельзя оставлять в живых свидетеля такого пения.
А пока я пыталась успокоить себя саму черным юмором, повозка неторопливо колесила куда-то на свалку. Наконец, смотритель допел свою грустную песню о потерпевшей девушке и остановился.
Каждый шорох вызывал ужас. В эту секунду решалась моя судьба – найдет меня Сатар или нет? Если найдет, то удастся ли мне его побороть? А если я все-таки сбегу, то не попаду ли в большие неприятности? Последнюю мысль отбросила. Хуже уже быть не могло.
– Даста! На дыбы!
Раздалось пронзительное лошадиное ржание, после чего меня вместе с тумбой и битой посудой унесла сила притяжения. Я на всякий случай схватилась за дверцы, чтобы те не открылись во время полета. И молча терпела боль от ударов со всех сторон. Когда все закончилось и затихло, я медленно выдохнула. Целую вечность ничего не происходило, а затем послышался голос Сатара. Он опять запел, но звучал все тише и тише, пока и вовсе не смолк.
И только тогда, окончательно осознав, что произошло, я заплакала. В который раз. Это были слезы облегчения. Счастья. Надежды.
– Хорошо! Фух! – Я часто задышала, пытаясь взять себя в руки. – Теперь соберись с духом, Проскурина!
Шкаф оказался лежащим дверцами вверх, потому вылезти мне не составило труда. Проблемой было мое весьма неудачное приземление. В свете голубой луны я поняла, что находилась в яру, который служил свалкой для бытовых вещей. Я разглядела контуры старой кровати, еще несколько тумб и сломанных досок. Остальное сливалось в темноте, и слегка пугало. Пришлось ползти вверх, к дороге.
Я была переполнена энтузиазмом сбежать из этого места подальше, потому справилась быстро.
– Лес, –