– Безусловно, но…
– От боя с броненосцами мы уклонимся благодаря преимуществу хода, а легкие суда нам не страшны – утопим. Кроме того, с нами пойдет канонерская лодка.
– Вот это меня и пугает, – задумчиво вымолвил Розен.
– Почему же? – изумился Пыхачев. – Правду сказать, у «Чухонца» всего одно орудие, зато какое! Одиннадцать дюймов! Вес бомбы почти двадцать пудов. Не хотел бы я, чтобы такой гостинец угодил в моего «Победослава»! Нет-нет, господа, «Чухонец» нам крайне полезен. Он, правда, медлителен, развивает всего десять узлов, но ведь мы же не в гонке участвуем!..
– Каперанг рассчитывает после похода махнуть в контр-адмиралы, – шепнул Лопухину Розен. – Надеется на русское авось. А «Чухонец» – гнилая дрянь…
– Однако же одобренная морским министром, – шепнул в ответ Лопухин.
– То-то и оно. Я уже протестовал, но без толку.
Капитан Пыхачев был настолько занят восторгами по поводу «Победослава», что не заметил этих перешептываний.
Наконец дошло дело и до трапезы. Кают-компания встретила гостей гулкой пустотой. Пыхачев объяснил, что все офицеры, кроме вахтенного начальника, отпущены на берег. Поскольку завтрак давно уже кончился, а обед еще и не думал начинаться, кок мог предложить изголодавшимся Лопухину и Розену лишь холодную телятину с сельтерской. Граф удовлетворенно отметил, что вино до «адмиральского» часа не было предложено. По-видимому, капитан свято чтил морской устав.
Впрочем, телятина под горчицей была хороша.
– Вероятно, в походе нам придется питаться по большей части солониной и сухарями? – осведомился мало знакомый с морским бытом Лопухин.
Капитан обиделся:
– Отчего же солониной? Пусть меня разжалуют, если я заставлю вас хоть раз ее попробовать! Нижним чинам – и тем иной раз достается свежатинка. Я беру на борт двух быков, десяток свиней и птицу. На Сандвичевых островах, разумеется, закупим еще. И с ветерком в Йокогаму! Пшеничная мука есть. Масло постное и скоромное… Возможно, пополним запасы провизии и раньше, например в Дании…
«Так и есть: заход в английские порты не планируется», – подумал Лопухин.
– Закупите лучше побольше угля, – вставил Розен. – Что солонина да сухари? Еда как еда. Свежих фруктов только к ней надо, от цинги.
– Пятьдесят ящиков лимонов уже погружены.
– Дельно.
Дальнейший разговор не склеился. Капитан посопел носом, затем набил трубку и запыхтел ею. Терзая вилкой телятину, Лопухин незаметно приглядывался к Пыхачеву. Гм… Довольно демонстративно делает вид, что обижен, а значит, не обижен нисколько. Маска. Зачем она вам, Леонтий Порфирьевич Пыхачев, верный служака, моряк в пятом поколении? Только ли для того, чтобы высокие гости из чувства деликатности не совались в ваши капитанские прерогативы?
Данной загадки он не решил и не огорчился. Только в дешевых романах гениальные сыщики могут рассказать о человеке все по беглому