– Он понятия не имеет, о чем вы, – сказала она. – Они этого не понимают. Даже те, кто помоложе.
– Тогда, думаю, ты будешь рад снова доставлять послания! – сказал Мокриц неестественно бодро. Голем снова повернулся к госпоже Ласске.
– Рад? – переспросил Ангхаммарад.
Она вздохнула.
– И снова трудное слово, господин Мокриц. То же самое, что и «скучно». Ближе всего будет вот что: «Ты удовлетворишь потребность исполнять полученные приказы».
– Да, – сказал голем. – Послания Должны Быть Доставлены. Так Написано У Меня На Плате.
– Это свиток в голове голема, на котором записаны его команды, – объяснила госпожа Ласска. – Конкретно у Ангхаммарада это глиняная табличка. Тогда еще не было бумаги.
– Ты и правда доставлял послания королям? – спросил Грош.
– Многим Королям, – ответил Ангхаммарад. – Многих Империй. Многих Богов. Все Прошло. Все Проходит, – голем заговорил глухо, как будто зачитывал по памяти. – Ни Потоп, Ни Лед С Небес, Ни Непроницаемое Молчание Нижних Сфер Да Не Воспрепятствуют Гонцу В Исполнении Его Священного Долга. Не Задавай Вопросов О Саблезубых Тиграх, Смоляных Ямах, Больших Зеленых Зубастых Тварях И О Богине Цоль.
– У вас тогда уже были большие зеленые зубастые твари? – спросил Тропс.
– Больше. Зеленее. Зубастее, – прогремел Ангхаммарад.
– А богиня Цоль? – спросил Мокриц.
– Не Задавай Вопросов.
Все задумчиво замолчали. Мокриц знал, что нужно сказать.
– И вы считаете себя вправе решать, может ли он быть почтальоном? – тихо сказал он.
Почтальоны на минуту сгрудились в кучку, после чего Грош повернулся к Мокрицу.
– Он почтальон, каких не бывает, господин Мокриц. Откуда ж мы знали. Ребята говорят… короче, это честь для нас, честь, говорю, с ним работать. Это ж как… это ж история, сэр. Это как… ну…
– А я всегда говорил, что Орден своими корнями уходит глубоко в прошлое, – сказал Джимми Тропс, сияя от гордости. – Почтальоны работали уже на заре времен! Вот узнают остальные тайные общества, что у нас есть член с той самой зари времен, они от зависти позеленеют, как… как…
– Как большие зубастые твари? – подсказал Мокриц.
– Точно! И против его товарищей мы тоже ничего не имеем, лишь бы дело делали, – щедро добавил Грош.
– Благодарю, господа, – сказал Мокриц. – Теперь дело за малым, – он кивнул Стэнли, и тот протянул перед собой две жестяные банки с синей краской. – Им нужна форма.
Все согласились, что Ангхаммараду будет присвоена почетная должность совсем старшего почтальона. Это казалось справедливым.
Прошло полчаса, и големы, еще липкие на ощупь, вышли на улицу. К каждому из них было приставлено по почтальону-человеку. Мокриц наблюдал, как люди поворачивают головы. Синий цвет переливался в лучах полуденного солнца, и Стэнли – молодчина – раздобыл даже маленькую баночку золотой краски. Что греха таить, големы выглядели