– Постой, – спохватилась Женя, – я тебе голову вытру.
И когда она вытирала ему голову, чтоб хоть так подсушить мокрые волосы, он поймал левой рукой край полотенца, пытаясь протереть лицо.
– Осторожней, – предостерегла Женя, – щёку я сейчас посмотрю.
И только тут поняла, что голова и лицо у него мокрые не от пота. Вот почему он так долго возился на кухне. Это он рукомойник нашёл и умылся.
– Ну, ложись.
Он лёг, она укрыла его, осмотрела. Так, пластырь то ли отвалился, то ли он, умываясь, содрал его. Но корка, вроде бы, крепкая, держит края. Можно и не стягивать. Она поправила одеяло, собираясь отойти, но его голос остановил её.
– Женя…
– Что?
Он несколько раз быстро вздохнул, будто набираясь смелости.
– Что? – повторила Женя.
– Я есть хочу. Если можно… дай… чего-нибудь…
– Сейчас, – счастливо улыбнулась Женя. – Сейчас поешь.
Эркин ждал, пока она всё приготовит, лежал молча, полуприкрыв глаза, но вздрагивал при каждом шорохе и рывком приподнялся ей навстречу, когда она присела на край кровати с тарелкой и кружкой в руках.
Женя опять дала ему горячего молока с мёдом и немного хлеба с маслом. Ей было страшно, что после такой голодовки ему станет плохо. Он не съел, а как-то мгновенно заглотал хлеб и молча, одним взглядом, попросил ещё.
– Нельзя тебе сразу, – попробовала объяснить Женя. – Лучше потом ещё поешь.
Он не спорил, послушно откинулся на подушку и отвернулся к стене. Жене стало нестерпимо жалко его, но… но ведь она хочет, как лучше. Да, а лекарства! Она быстро налила ему ещё молока.
– Эркин, – он повернулся к ней. – Вот таблетки. Прими и запей.
Он медлил, и это рассердило её.
– Ну что ты как маленький, хуже Алиски. Это же лекарства. Опять силой запихивать, да?
Он подставил ладонь, и она высыпала туда содержимое пакетика под третьим номером. Он недоверчиво осмотрел разноцветные таблетки, поднял на неё глаза.
– Давай, глотай разом. Молоком запьёшь. Ну, Эркин, мне уже Алиску пора будить.
Он вздохнул и с удивившей её решимостью кинул в рот таблетки. Женя подала ему кружку.
– Ну, вот и молодец. Теперь лежи, отдыхай.
Женя легко вскочила и заметалась по комнате в вихре одновременных утренних дел.
Эркин лежал и прислушивался к себе. Да, таблетки совсем другие, ничего похожего на те… или потом начнут действовать… да вряд ли, зачем ей Паласные таблетки… и он же перегорел, может, поэтому и не действуют… Забытые уже ощущения чистоты, нетяжёлой сытости… чистая сухая постель… он погладил простыню рядом с собой, после Паласа ему не приходилось спать на простынях… и боли почти нет, если не шевелить правым плечом. Только слабость какая-то… Алиса – это, наверное, та девочка, что он видел, что дула ему на щёку… вот её голос. Он его и слышал все эти дни. Женя ей отвечает… Он не понимает, а да, он же помнит, Женя – русская. Значит, она с Алисой говорит по-русски. Русского он