Она выбралась из машины и поднялась по ступенькам, едва заметно оглядываясь по сторонам в поисках малейших признаков слежки. Но не увидев ни перчаток, ни просто смотревших в ее сторону людей, успокоилась и вошла в здание.
«Наверное, мне придется придумать имя. Я ведь не могу остаться Мифани Томас, если отказываюсь от ее прошлого. И я не в восторге от идеи быть Энн Райан. Пожалуй, сейчас опасно принимать решения, прежде чем я узнаю, что задумала Томас. Там может быть паспорт или что-то подобное. Хотя мне всегда нравилось имя Джин. По крайней мере, мне кажется, что нравилось».
Все еще рассуждая, она следовала по указателям, спустилась на лифте к ячейкам, открыла тяжелую деревянную дверь и подошла к администратору.
– Доброе утро, меня зовут Энн Райан, – поздоровалась она, доставая водительское удостоверение.
Администратор, поднявшись, кивнула. На руках у нее были латексные перчатки. И прежде чем женщина, ранее известная как Мифани Томас, успела произнести хоть слово, администратор дернулась и ударила ее по лицу.
Она отлетела назад, в глазах вспыхнула боль, из груди вырвался крик, похожий на свист поезда. Сквозь застлавшие взор звезды она увидела, как в помещение вошли трое мужчин и закрыли за собой дверь. Ее окружили, и один из мужчин наклонился над ней со шприцем в руке. Охваченная внезапной яростью, она ударила его между ног. Тот, взвизгнув, согнулся пополам, и она зарядила ему кулаком по подбородку. Он пошатнулся, упав на одного из своих товарищей, и она вскочила на ноги, оскалив зубы. Тут ее охватила паника: она совсем не умела драться. И все же кое-что было очевидным. Она толкнула мужчину, которого ударила до этого, прибив его вместе с товарищем к стене. Оставшийся третий и женщина стояли поодаль, будто опасаясь к ней прикасаться. Она заметила, что мужчины тоже были в латексных перчатках. Женщина бросила вопросительный взгляд на того, кто еще стоял на ногах.
Воспользовавшись этим, она подскочила к женщине, рассудив, что та окажется более легкой целью. Похоже, они не были вооружены, а женщина, казалось, единственная проявляла желание на нее напасть. Но вместо того чтобы сбить свою цель с ног, она внезапно оказалась поднята в воздух, а потом взята в какой-то болевой захват руки.
«Прости, Томас. Похоже, ты меня переоценила».
Один из мужчин подошел к ней и с силой влепил пощечину. Ее пронзила боль, и она дернулась в захвате женщины. Эта сука выжимала ее руку так, что несколько костей, казалось, уже исчерпывали свой предел прочности. Затем ее ударили кулаком.
– Ублюдки! – крикнула она.
Первый