Разобравшись с обедом и делами, Док и Валери вышли из ресторана.
– Вас подвезти, Док? Меня ждет водитель.
– Благодарю, Валери! Вы же знаете, как я люблю железную дорогу. Там, где я живу, ее нет совсем. Не могу отказать себе в столь редком удовольствии.
– Был рад встрече с вами, Док!
– Спасибо, мой дорогой друг!
Поезд бесшумно скользил по берегу Женевского озера. В полупустом вагоне висела тишина, приятно пахло кожей и деревом. Одорант они здесь распыляют, что ли? – подумал Док. Он достал из сумки фляжку с односолодовым виски, глотнул пару раз. Комок живого тепла в желудке поднялся в голову, пустил свои щупальца в ноги, отозвавшиеся приятной тяжестью.
Парадоксальная штука жизнь. Как там, в «Форрест Гампе»? – «Мама всегда говорила, что жизнь – это коробка конфет: никогда не знаешь, какую вытянешь». А что, как все и сразу?
Док вырос на Стромынке. Жил с родителями в большой квартире с огромным квадратным коридором; с комнатами, в двух из них были эркеры; с ванной комнатой, тоже с окном; и с дверью, что вела на черную лестницу, сразу рядом с кухней. Недалеко от дома стояла триста семьдесят восьмая школа, славившаяся углубленным изучением математики, но особо отличившаяся тем, что ее когда-то закончил «народный – любимый – уважаемый» Валентин Иосифович Гафт.
К удивлению родителей, Док решил поступать не на мехмат и не ВМК МГУ, а в Первый медицинский, на лечебный. Бабушка была единственной, кто одобрил его выбор.
– Может, ты и прав. Наверное, прав. Там – мертвые формулы, а тут – живая жизнь.
Бабушка долгие годы жила слепой. Но у Дока всегда сохранялось ощущение, что она видит лучше и дальше, чем отец и мать.
– И вообще, милый мой. Откуда тебе знать, где ты будешь через десять или пятьдесят лет? Чем ты будешь заниматься? Разве пригодятся тебе косные схемы и извращенная формульная схоластика, вся состоящая из общих мест? Они лишь сослужат плохую службу. Математики верят, что знают мир, что могут его просчитать и предсказать. Поверить алгеброй гармонию. Заставить мир плясать под свою дудку. Какое щенячество! В их знаниях нет бога. Значит, нет и знаний, а есть лишь иллюзии, лишь части и частности. Медицина же научит тебя любить и понимать жизнь. Исцелять. Смотри в корень в слове «исцеление». Жизнь – не частности, а целое. А где целое – там бог. Там, и только там, альфа и омега.
Смысл бабушкиных слов Док понял лет через тридцать и в который уже раз поразился ее мудрости.
Когда Док учился на четвертом курсе, умер отец. Еще через полгода мать тронулась рассудком и теперь большую часть времени проводила в психиатрическом стационаре неподалеку. Бабушки уже не было, и Док остался один. После института распределили его в хирургическую интернатуру сто пятой больницы на Стромынке, по иронии судьбы в трех минутах от дома.
Ощущения от начала профессиональной жизни были странными и противоречивыми. С одной стороны, в больнице был огромный хирургический корпус на триста коек, а значит, было где и было чему учиться. Но с другой – Док