Разобравшись с этим примитивным засовом, гном оказался внутри вражьего штаба. Помещение, как он и предполагал, оказалось обширным погребом. Множество бочек располагались пирамидами у стен, бутыли и бутылки лежали на стеллажах, в одном из сухих углов были свалены мешки с мукой, под потолком на веревках висели заготовленные птичьи и кроличьи туши.
В дальнем конце виднелась дверь, к которой гном и направился, сжимая в руке обнаженный меч. Осторожно приоткрыв ее, Ангар увидел узкий темный коридорчик, куда спускалась деревянная лестница с верхних этажей.
На цыпочках Непутевый пересек коридор и оказался у другой двери – из-за нее доносился многоголосый нетрезвый гул. Но лишь приблизившись на расстояние в какой-то шаг от общего зала, гном услышал за спиной звук тяжелых шагов на лестнице и резко обернулся.
На него в упор глядел долговязый мужчина средних лет в грязном фартуке с вышитым изображением кружки эля. От неожиданности человек застыл в той же позе, что и резная фигура лысого Глойна у трубы на крыше его заведения.
Благо, дверь в общий зал была закрыта, и никто ничего не мог увидеть. Верный меч в тот же миг вспорхнул в руке Ангара. Трактирщик даже не успел округлить глаза от удивления, когда клинок пронзил ему горло, а крепкие руки вовремя подхватили утратившее жизнь тело, чтобы оно не грохнулось на пол. Дори бы, конечно, этого не одобрил, но Дори здесь не было. К тому же на случай ворчания друга у Ангара всегда имелось в запасе множество оправданий вроде: «Он выскочил прямо на меня, а в руках у него было по заряженному арбалету!», или «Их вообще было пятеро!», ну и на крайний случай: «Он сказал мне: «Твой Дрикх – ничтожество!» Что мне было делать?!» Ангар даже не почувствовал жалости к мертвецу, совесть была не из тех, с кем Непутевый водил дружбу.
Гном оттащил труп хозяина заведения – хорошо хоть тот был худым и легковесным, как высохший сук (странный, право, трактирщик), и оставил его в погребе. Гвалт из общего зала не прекращался ни на мгновение. Шагов на лестнице больше не раздавалось, и гном