– Послушай, дух лесной, – начал убийца, дожёвывая мясо, – а что это за камни? Явно не природа их сделала.
– А это неведомо никому. Они древнее и меня, и всех, кого я знаю, – при свете дня лесной дух выглядел ещё более невзрачным, чем ночью. Кожа его отливала нездоровым серым цветом. – Может, творение Первых, а может, даже тех, кто был до них.
– А что, Первые на самом деле и не первые вовсе? – удивился Шакнир.
– Конечно, Шакнир. Самые старые духи леса говорят, что мир прошёл много кругов, всё уже повторялось, и всё, что происходит сейчас, когда-то уже бывало.
– Как это понимать?
– Я и сам толком не знаю, – признался Ан. – Смекаю, что они говорят о прошлых цивилизациях, но кто их разберёт?
– А почему всё же вас называют духами? Ты, насколько я вижу, вполне себе материальный, – убийца собирал вещи. Пора было выступать.
– Я-то да… Когда-то я выбрал такую оболочку. Сейчас, спустя почти шесть сотен лет, я могу покинуть её, но лишь ненадолго. Есть те, кто не привязывает себя к облику, они могут стать хоть зверем, хоть птицей, хоть деревом. Но на сравнительно небольшое время, – дух рассказывал с явным удовольствием, собеседника у него не было давно. – Есть некоторые из нас, которые презирают всякое тело, но и общаться с другими им очень сложно. Есть потерявшие разум, они могут вредить даже лесу, что противоречит нашей сущности. Таких мы стараемся… обезвреживать.
– Убивать? – заинтересовался Шакнир.
– Нет. Духа нельзя убить. Почти, – поправился Аннариит-Ломо. – Если ты сейчас воткнёшь в меня острый кинжал, физическое тело умрёт. Я буду вынужден выбрать себе новое, и только. Есть специальная магия, которую люди почти забыли… Только Лесные помнят её. И то не все – многие из них, знаю, принимают образ жизни людей, селятся в городах и посёлках. Как и Горные. Вы, люди, никогда не сможете завоевать всех, но ваша культура рано или поздно сделает это за вас. Вспомнишь меня, когда так случится.
– Боюсь, я до этого не доживу, Ан, – улыбнулся Шакнир.
– Как и я, – пожал плечами дух. – Убить нас почти нельзя, но сами мы умираем. Слабеем, чахнем, а когда магия окончательно покидает нас, со временем растворяемся в Эфире. – Может, погостишь ещё денёк? – Ан с надеждой посмотрел на Шакнира.
– Прости, но мне пора.
– Я и не рассчитывал на другой ответ, – Аннариит-Ломо осунулся и потускнел ещё больше. Серому стало жалко лесного духа, обречённого на медленное угасание в одиночестве. – Удачи, Шакнир. Уважай лес, и он не даст тебе пропасть.
С этими словами Аннариит-Ломо, легко и ловко развернувшись, скользнул в воды озера. Вода слегка дрогнула, но через миг вновь стала зеркально гладкой. Убийца, собиравшийся что-то сказать на прощание, лишь покачал головой и закинул на плечи дорожный мешок. Подумав, выложил кусок мяса и варёное яйцо из своих скудных запасов и оставил на берегу.
Дорога по лесу проходила ещё легче, чем вчера. Казалось даже, что ветви деревьев сами расступаются перед