Голос стражника из-за двери, хриплый и дребезжащий, почему-то показавшийся господину Эримарку слегка испуганным, выпалил скороговоркой:
– Господин прокуратор, мы эта… Преступника поймали.
Дверь почти сразу со скрипом отворилась, и в сопровождении стражи в комнату вошёл черноволосый голубоглазый мужчина в простом дорожном балахоне. Прокуратор поднялся с места и подошёл почти вплотную к черноволосому. Тот стоял спокойно и ровно, не двигаясь с места и насмешливо смотря сверху вниз пронзительным взглядом льдистых глаз.
– Так, хорошо, очень хорошо… – господин Эримарк усмехнулся в жидкую светлую бородку. – Наверняка и улики нашли? Помните, я вас учил – улики, свидетели, алиби? – он был невысокого мнения об умственных способностях стражи, однако надеялся, что азы нелёгкой службы прокураторов в состоянии усвоить даже неотёсанные дуболомы, умеющие только махать алебардами.
– Эта… Ну, нож у него был… Мы эта… Пойдём, да? – Стражник был явно чем-то обеспокоен, но господин Эримарк не придал этому значения.
– Пусть все идут, а ты – как тебя? Матей? – ты останься. Вдруг он буйный.
Стражник сделался белее мела и судорожно сглотнул. Остальные поспешно ретировались, оставив своего старшего отдуваться за всех. Прокуратор обошёл вокруг неподвижного, как столб, черноволосого, похожий на покупателя, выбирающего коня на ярмарке. Их учили, что такие перемещения вводят в состояние нервозности преступников, но черноволосый даже бровью не повёл. Господин Эримарк слегка забеспокоился – обычно все начинали оправдываться и лепетать, что они ни в чём не виноваты, этот же странный тип будто вообще не замечал прокуратора. Решив взять ускользающую с каждой секундой инициативу в свои руки, Эримарк задал первый вопрос:
– Назови своё имя, преступник.
– Меня зовут Шакнир. В некоторых кругах я известен как Мертвец, – спокойно и ровно ответил черноволосый.
– Мертвец? Оригинально, оригинально… Бандитская кличка? – прокуратор угрожающе, как ему показалось, усмехнулся.
– Скорее, почётное прозвище, – Шакнир не повёл и бровью, стоя столь же прямо и неподвижно. На лице его, напоминающем белокаменную маску, жили только тонкие шевелящиеся губы и пронзительные голубые глаза.
– А фамилия твоя какова, а? – господин Эримарк усилил напор,