Проследив, как устройство связи соскальзывает на пол, Вектон выругался:
–Мерзкая сука! Да кто ты такая, чтобы отстранять меня от операции!
Адъютант, племянник Вектона, торопливо шагнув ближе, приблизил губы к уху дяди и прошептал:
–Тише! Провар явно работает на Поллив!
Но Вектон уже не мог себя контролировать. Со злостью усмехнувшись, он быстро нашёл глазами того, про кого сказал Тогус.
С откровенным презрением глядя в глаза Провара, Вектон сказал так, чтобы его смог услышать каждый, кто в этот момент находится в штабе:
–Беги, сообщи своей хозяйке, что я назвал её мерзкой сукой! Может, она тебя за это в звании повысит!
Мгновенно побледневший Провар растянул белые от злости губы в улыбке, больше похожей на отвратительную маску трупа:
–Я не понимаю, маршал, что вы имеете в виду. Думаю, министр и без меня обо всём узнает.
Вектон едва не прожёг в Проваре дыру огненным от гнева взглядом. Но, с видимым трудом заставив себя успокоиться, перевёл взгляд и обратился к старому боевому другу, с которым прошёл через множество войн и вооружённых конфликтов:
–Генерал, принимайте командование. Президент подписал указ о том, что теперь операция находится в ваших руках. Думаю, что завершающая стадия пройдёт так, как и было запланировано. – Помолчав, уже тише, Вектон добавил. – Аруюс, друг, будь осторожен. Может выйти так, что на тебя постараются списать все боевые потери.
Пожимая протянутую руку маршала, Аруюс, не отводя взора, едва заметно кивнул:
–Я им не позволю сделать козла отпущения ни из меня, ни из тебя.
Ещё раз тряхнув руку генерала, Вектон отдал честь подчинённым, дождался, пока они ему ответят тем же и, чеканя шаг, покинул ярко освещённую комнату штаба.
––
Зайдя в свой кабинет, Вектон подошёл к рабочему столу и устало опустился в удобное кресло. Уперев локти в стол, он обхватил голову руками, отчего его полуседые, коротко стриженые волосы упрямо встопорщились между пальцев.
Прошло не меньше двух минут, когда Вектон, наконец-то, откинулся на спинку кресла. Тяжело вздохнув, он обвёл усталым взглядом хорошо знакомые полки, уставленные разноцветными папками. Грустно, но, тем не менее, со злостью, улыбнулся.
Для него не секрет, что именно вынудило Поллив отстранить его от управления операцией. Да даже и не это обидно. Самое больное во всей этой ситуации, что президент оказался настолько слаб, что позволил этой злобной твари провернуть то, что она давно задумала. Да даже и не это самое больное. Хоть это, конечно же, и причинило Вектону определённую боль. Но разве это может хотя бы отдалённо сравниться с тем, что отстранили-то его на завершающей стадии операции! Осталось всего навсего каких-то несколько часов, и операция, которую разрабатывали на протяжении почти двух десятков лет, подойдёт к концу!
Начнётся настоящая война! С противником, победой над которым можно будет гордиться не только ему, но и всем его потомкам! Всего через каких-то девять – десять часов закончится развёртывание новых боевых систем, которые позволят нанести ракетно-бомбовый удар без риска получения ответного. Осталось так мало!
Вектон вспомнил, как он, ещё будучи капитаном, предложил начать эту операцию. Как над ним сначала потешались сослуживцы. Как чуть позже его непосредственный начальник, через голову которого он подал прошение в генштаб, угрожал ему трибуналом. Как, принятый, наконец-то, в генштабе, он, страшно волнуясь, сбивчиво объяснял седовласым генералам разработанный им план. И как его план после долгих споров и обсуждений в итоге всё же приняли.
Правда, многие пункты изменили. Но это уже не имело никакого значения. Главное, что многолетний враг его Родины, страна, оказавшаяся настолько сильной, что только одна она ещё могла сопротивляться воле Союза Объединённых Государств, с этого момента начала падать в пропасть.
Само собой, это государство ещё не знало, что его дни сочтены. Оно пока ещё спокойно жило, выполняя все социальные программы. Действительно великая страна (Вектон никогда не недооценивал врага) какое-то время даже показывала довольно-таки большой экономический рост. Население увеличивалось год от года. Или, как любят говорить жители этой страны – лето от лета. Вот только все рождённые дети уже были обречены им, Вектоном, на нищету и кровопролитие.
Нет, Вектон никогда не был изувером. В детстве он не убивал собак и кошек, не отрывал головы птицам. Но он всегда оставался военным. С того самого дня, как его в двенадцатилетнем возрасте отдали на обучение в кадетский корпус, он всегда считал, что во всём мире нет ничего важнее Родины. Что для её безопасности, для благополучия её граждан стоит пожертвовать всем. Если бы довелось, Вектон без колебаний отдал бы собственную жизнь.