Даже если отреагирует, то это будет всего лишь физическая реакция, не эмоции. Приветливо улыбнувшись хозяйке лавки, я легонько подтолкнул Финиру, а сам остался на месте, наблюдать. Вмешиваться в процесс выбора не собирался ни при каких обстоятельствах, сколько бы она не оглядывалась на меня. Женщина вышла из-за прилавка, покосилась на меня и подошла к Финире.
– Вас что-то конкретное интересует? – спросила она, искренне собираясь помочь.
Я не остановил её. Пусть Финира учится общаться с обычными людьми, наверняка и этого она не умеет.
– Не знаю, – честно ответила моя странная подопечная.
Хозяйка правильно поняла происходящее и не стала надоедать своим вниманием.
– Если что-то понравится, обращайтесь, подскажу, – улыбнулась она Финире и отошла обратно к прилавку.
Бездушная осталась предоставлена сама себе и своим желаниям, чего я и добивался. Она медленно пошла мимо столов, рассматривая вещи, но не прикасаясь к ним, словно в самом деле прислушивалась к себе и пыталась понять, нравится ей что-то или нет. А я задумался, делает ли она это потому, что я приказал – именно так она пока воспринимала мои просьбы, как приказы, – или действительно ищет, что ей приглянется. Пока понять не представлялось возможным, вряд ли Финира сама до конца осознавала, какие мотивы ею движут, и мне уж точно не смогла бы объяснить.
А потом она остановилась перед очередным столом, где стоял ящик с разной мелочёвкой и протянула руку, вытащив обычное ручное зеркало в серебряной оправе, украшенное мелким жемчугом неправильной формы. И её лицо дрогнуло, по нему пробежала тень. Я с замиранием сердца увидел, что фарфоровая маска дала трещину, и заметил первую серьёзную эмоцию – замешательство.
Глава 4
Она смотрела на зеркало, поглаживала жемчуг, но Финира не видела своего отражения. На серебристой поверхности её остановившийся взгляд видел картинку светлой, просторной комнаты с воздушным тюлем на окнах, расшитым золотой нитью, девушки, сидевшей спиной, с такими же золотистыми распущенными волосами, как у Финиры. Девушка держала зеркало. Точно такое же, какое сейчас было в пальцах самой Бездушной. А ещё, она смеялась – нежно, мелодично и удивительно легко.
– Мама, какая прелесть! Спасибо! – раздался в ушах Финиры голос, и в нём она узнала свой собственный, только полный эмоций, чувств, красок.
Девушка в отражении радовалась подарку, солнечному дню, да вообще, жизни. Она была счастлива, у неё была мама, которая её любила и баловала свою ненаглядную дочь. Кто она?.. Рука Финиры дрогнула, и Бездушная рывком вернулась в настоящее, осознала, что она стоит в лавке и держит простое зеркало в серебряной оправе, украшенной жемчугом. В груди странно жгло, будто внутрь положили молодой крапивы, воздуха не хватало, и девушка дышала часто и приоткрыв рот. Она позабыла, что не одна в лавке, что на неё смотрят, Финира полностью сосредоточилась на своих странных ощущениях. Она не понимала,