Теперь они встречались каждый день, за редким исключением, когда либо он вынужден был посвятить себя семейным делам, либо она задерживалась на работе дольше обычного. В будние дни он провожал её от аптеки до дома, в выходные они ходили в кино, кафе или в гости – как правило, к её знакомым. Конфетно-цветочный период. Всё хорошо – лучше некуда. Вот только он всё сильнее ощущал потребность в деньгах. Той суммы, что обычно оставлял себе на расходы после получки, стало не хватать. Не хватать всё острее. Отдавать матери меньше он не мог – не позволяла, что ли, совесть… или что-то ещё. Да и отцу в частной клинике областного центра посоветовали сделать операцию, говорят, на ноги встанет! Тогда он и обратился к Саше. Обещал ведь помочь при случае. И Саша помог. Тут очень кстати пришелся старый Денисов «пенёк» – по нынешним меркам ни на что не годный, разве что тексты в «Word» набирать. Вот Денис и стал набирать то, что подкидывал ему Саша. Вечерами, после работы. Засиживался допоздна, порой далеко за полночь. Зарабатывать таким образом получалось не много, но на подарки и цветы – самое оно. Несколько раз ему посчастливилось переводить на заказ с английского – тут уже платили побольше. Чем больше текст, тем выше оплата. Да и работа интереснее – не просто тупо стучишь по клавишам, приходится напрягать мозг.
Пятнадцатое декабря. Денис с отцом сидят за столом на кухне. За окном темно. В отблесках электрического света медленно кружат снежинки. Они крупные, разнообразной формы. Ударяются в стекло, сползают по нему на подоконник, задерживаются там, собираясь в миниатюрный сугроб. Изредка какая-нибудь проскальзывает в приоткрытую форточку, подвиснув в воздухе, замирает на мгновение и, вздрогнув, исчезает. Неразборчиво бубнит радио. Отец курит редкими затяжками, стряхивая пепел в ручной работы деревянную пепельницу: косматый домовой с лукошком в руках. Денис читает журнал, частенько бросая взгляды на настенные часы. На плите над зажженной конфоркой кастрюля с борщом. Вот-вот с работы придёт мама, полчаса уже как должна прийти. Будут ужинать.
Наконец щелкнул замок, скрипнула дверь, брякнули ключи, занимая своё место на гвоздике у трельяжа. Услышав это, Денис спешит расставить тарелки. Мама вошла в кухню раскрасневшаяся с мороза. Ставит у мойки пузатый пакет.
– Ждёте? – спрашивает, окинув их взглядом.
– Угу, – отвечает Денис, наполняя тарелку борщом. – Мой руки.
– Спешишь куда? – она заметила его суетливость.
– Угу.
– К Татьянке небось?
– Угу.
– Ну, привет передавай. Что ж она не заходит, а? Стесняется что ли? Так скажи, приглашаю. Пирог испеку, посидим, чайку попьём. А то уж сколько времени гуляете, уж на работе бабы говорят, мол, видели твоего-то с дамой. Идут, мол, довольные, под ручку. А я-то с ней и не виделась до сих пор. Будто чужие.
– Ладно, – отвечает Денис.
– Ну, смотри, а то сама к ней