Джелал-ад-дин, самый старший и воинственный из сыновей Тохтамыша, сумел дважды на короткий срок воцариться в Сарае. Однако Едигей всякий раз сгонял Джелал-ад-дина с трона. Едигей, как в свое время Мамай, ставил у власти в Сарае ханов, послушных его воле. Не будучи чингисидом, Едигей не мог претендовать на ханский престол, но, распоряжаясь всеми войсками Золотой Орды, он по сути дела являлся самым могущественным лицом в государстве.
Когда Джелал-ад-дин был вторично разбит Едигеем и изгнан из Сарая, то он и его братья Керим-берды и Кепек заключили союз с Витовтом. Братья Тохтамышевичи обещали Витовту выступить на его стороне в войне с Тевтонским орденом, но за это потребовали у литовского князя также помощи войском и деньгами против их заклятого недруга Едигея.
Ныне Джелал-ад-дин находился в Тракайском замке. Керим-берды со своим конным отрядом стоял в Вильно. Кепек со своими людьми расположился в Минске. Витовту постоянно поступали жалобы от жителей Вильно и Минска о притеснениях со стороны татар, которые привыкли жить за счет грабежей. Витовт мог воздействовать на Керим-берды и Кепека только через Джелал-ад-дина, который пользовался непререкаемым авторитетом у своих своенравных братьев.
Кепек свел дружбу с Лингвеном Ольгердовичем после того, как они совместно обороняли Полоцкую землю от рыцарей Ливонского ордена. Кепек был моложе Лингвена, но уже имел изрядный военный опыт, так как сел в седло в десять лет. И с этого же возраста Кепек участвовал в нелегких скитаниях своего отца, деля с ним опасности и невзгоды. Кепек был горяч и честолюбив. По этой причине он не пожелал отправиться с отцом в лесной сибирский край, предпочтя вместе со старшими братьями выждать в Литве подходящий момент, чтобы одним ударом покончить с Едигеем и отнять у него власть над Золотой Ордой.
Своенравная горячность Кепека едва не довела до кровопролития во время пиршества во дворце Лингвена Ольгердовича.
Кепек увидел на пиру Серафиму Изяславну и стал досаждать ей знаками своего внимания. Лингвен пытался всячески урезонивать татарского царевича, но у него это плохо получалось. Кепек успел изрядно набраться вина, а потому вел себя все наглее и развязнее. Дошло до того, что Кепек подсел за столом к Юрию Глебовичу и стал предлагать ему сделку.
– Не хочу тебя оскорбить, князь, но твоя жена-красавица более достойна моего ложа, – промолвил Кепек. – Я потомственный чингисид! Мой род древнее и славнее твоего. Русские князья и поныне являются данниками чингисидов. Отдай мне свою супругу, князь, а я дам тебе за нее отступное золотом и лошадьми.
– Не желая меня оскорбить, ты все же