о «несовевшенстве этого мива» и ловил себя на мысли, что все чаще задумывается о самоубийстве. Вавава же пыталась подружиться с Полиной и Людой, дабы быть ближе к возлюбленному, но Полина дружбой не прониклась, а Люда молча выслушивала по телефону Вавины жалобы на «этого негодника», а потом вежливо прощалась, но поскольку прежде она все-таки выслушивала, то Вавава объявила Люду своей лучшей подругой и старалась звонить той почаще, недоумевая, почему Люда постоянно забывает телефон то дома, то на работе и поэтому так редко отвечает на ее, Вавины звонки. Люда же просто по-своему жалела Варю, но и ее жалость имела границы. Гена же страдал, и каждый раз при встрече с Полиной и Людой главной темой становился вопрос, как избавиться от Вававы. Гена неоднократно просил Люду поговорить с Вававой, чтобы та с вещичками отправилась на выход, но Люда в этом вопросе была категорична. «Сам кашу заварил, сам и расхлебывай, я не могу твои ошибки исправлять», – говорила она ему менторским тоном. Своего пика ситуация достигла, когда Вававины родители пригласили их на ужин в жутко дорогой ресторан. За ужином папа Вававы весьма прозрачно намекнул, что у его дочери большое приданое, что дочка у них одна и что все, чем владеет семья, достанется их кровинушке и ее детям. Гена покрылся испариной: было понятно, что владеет Вававина семья многим, на ужин папа с мамой приехали на скромном «бентли-купе», но Гена именно в этот вечер понял, что не настолько любит деньги, как он думал, чтобы связать свою жизнь с Вававой ради ее приданого и будущего наследства. Вавава же весь вечер пожимала ему руку под столом, прижималась к нему и счастливо вздыхала. Понятно, что Гена, в принципе, устраивал ее семью как потенциальный жених, видимо, у мамы с папой не было розовых очков в отношении дочки, и они понимали, что никакие деньги не сделают их принцессу ни на грамм милее, поэтому спокойный, интеллигентный юноша с образованием из приличной семьи очень устраивал их как потенциальный зять.
– Варя, солнышко, а папа тебе говорил, что он запланировал тебе купить пентхаус на Остоженке, в том доме, который тебе так нравится? – елейным голосом вела атаку мама.
– Нет, – деланно захлопало глазами солнышко.
– Так вот, детка, первый взнос я уже сделал, как только дом будет готов, я внесу оставшуюся часть, чтобы у моей рыбоньки была своя квартирка, – поведал папа, выразительно поглядывая на Гену.
Гена аж заерзал на стуле под его взглядом и почувствовал, что ему не хватает воздуха.
– А еще, солнышко, мы с папой посоветовались и решили тебе купить мафы-ы-ынку, – просюсюкала мама.
Тут настал черед Гене удивиться. Кроме больших ступней, ушей и носа, Вавава была крайне близорука, представить ее за рулем можно было только если в качестве смертницы. Словно прочитав его мысли, папа тут же внес коррективу:
– Машину, дочка, мы тебе на свадьбу подарим, руль должен
