Тот, в ком Али подозревал непознанную нездешнюю мудрость, кого прежде боялся сильнее демонов ночи, оказался из той же породы, что и мальчишки с улиц родного Ахеддина, которые сначала разбивают носы сверстникам, а потом, привлеченные блеском круглых щитов, уходят из дому, чтобы стать воинами. Если у родителей глупцов достаточно денег, они стараются пристроить детей в гвардию или хотя бы в городскую стражу. Ежели нет – возжаждавший подвигов отправляется на северную границу. Редко кто возвращается оттуда.
Окаян десять лет трясла война. Здесь выросло целое поколение, научившееся держать оружие раньше, чем вошло в возраст разумности. Несчастная земля…
Покачав головой, Али подсел к костру, у которого обозники слушали очередного рассказчика.
– …Вот, значит, – неспешно говорил сивобородый смолен в белой рубахе с красивой вышивкой по вороту, – медведица на дыбки поднялась, на него идет. Оно понятно, за детей своих заступается… Упер Незван рогатину в землю, ждет. Вдруг как налетит на него кто-то! Зверь? Да разве зверь кулаком в харю метит? Незван в валежник улетел, вылезает на четвереньках, злой, как балахонник. Видит, стоит на поляне парень. В черной рубахе, в сером плаще. А на поясе меч, словно у дружинника. И держит тот парень медведицу за плечи, ровно бабу, и что-то ей говорит. А зверина ревет, клыки кажет, но ни ломать, ни лапой бить не торопится. Ну, парень ей что-то поговорил, медведица вроде поуспокоилась, фыркнула, на четыре лапы опустилась, медвежатам своим башкой мотнула, и пошли они все в чащу. А парень к Незвану повернулся. Тот глядит, а у лесовика морда волчья! Эка страсть! Незван как был на четвереньках, так прочь и помчался. Сам не знает, как на дорогу выбрался. Там люди на телеге ехали. Чуть на вилы Незвана не подняли, думали, чудище какое из чащи лезет. Хорошо, признали. Зовут его в печище ехать, а тот с четверенек подняться не может. Воет – заколдовала-де нежить! Потом ничего, отошел. Только на охоту теперь не то что, как прежде, в неурочное время, в самую пору сунуться не решается. Сухостоине, которую на дрова рубит, и то поклонится. А ведь первый на всю округу хитник был. Вот как его Серебряное Пламя проучил.
– Правда, что ли, у него морда волчья? – с недоверием спросила молодая смоленка. – А я вот слышала, Серебряное Пламя совсем как человек…
– Это кому как, – подмигнул рассказчик. – Такой, как ты, красавице, и добрым молодцем явиться может. Только вот, люди говорят: лицом он юн, а волосы седые. Как вон у Вольги нашего, – мужичок кивнул на подошедшего смолена.
Бойцы завершили поединок и, смеясь, возвращались к обозу. Вольга зализывал свежую ссадину на костяшках пальцев. Попало-таки деревяшкой.
– Лист ладони друга лучше бы приложил, – вырвалось вдруг у Али.
Вольга