«Медитокс» дарил призрачное ощущение свободы. Ничем не стеснённые прогулки по территории отрезвляло, как нашатырь так же резко и неприятно, наличие дежуривших охранников под видом медбратьев на каждом углу – навострившие уши, готовые усмирить каждого, осмелившегося нарушить идиллию внутреннего порядка. Высокие потолки клиники кружили голову, неосвещённые вечером они тянулись в бездну, в которую Никк вглядывался, бесцельно бродя по коридору. Из-за чёртовых успокоительных таблеток мысли мешались в кучу, как типичный бардак в комнате Эрика. Он не мог нормально продумать план по проникновению в башню, где обитали более сложные пациенты. Прошло два дня, у него осталось всего пять, из которых нужно умудриться не свихнуться в конец, найти Эрика и забрать его из клиники.
Решетчатое витражное окно переливалось радужными бликами, отбрасываемыми на пол. Никк шёл к источнику света и свежего воздуха, облокотился боком о стену и ловил лучики света, пока не наткнулся на бумажную фигурку. Ангел, подвешенный на нитке, качался на ветру, распростерев клетчатые крылья. Делрой поймал его в ладони, аккуратно и бережно, точно мог сломать хрупкую фигурку, которая, быть может, имела большое значение для некоего больного.
– Это символ надежды или скорее хранитель кричащих душ, как его тут называют местные.
К окну так же медленно и бесцельно, как и Никк минуту назад, брёл пациент с групповой терапии. Не глядя на Делроя, он теребил в ладони спичечный коробок, приставлял к уху, проверяя лишь ему одну известную тайну, и кивнув самому себе, спрятал его в карман, остановившись у подоконника.
– Ты тоже видишь ангела?
– Ещё чего, – скривился и огрызнулся так, словно его обвинили в преступление, к которому он не имел отношение. – Я не сумасшедший, чтобы разговаривать с ангелами и верить в эту чушь.
– Не сумасшедший? – Никк устало моргнул, припомнив их первую встречу – уж как, но нормальным он вряд ли бы назвал этого молодого человека, швырнувшего в медбрата спичечный коробок, будто дротик.
– Я здесь тоже новенький, поступил две недели назад. Моё имя Джек Тракер.
Вместо рукопожатия он указал на себя большим пальцем, самодовольно улыбнувшись – точно сама его личность уже была причиной гордости, производящей невообразимое впечатление. Только сейчас Никк смог разглядеть его лучше. Вероятно, Джек был немного старше его самого, около тридцати лет, но чудаковатая причёска в виде пучка на макушке, выбритого затылка с висками и подростковое поведение делали его моложе. Единственный целый правый глаз лучился гордостью и какой-то детской радостью. И эта завораживающая, внутренняя энергетика затмевала шрам на левом изуродованном глазу.
– Меня сюда упекли, знаешь ли, просто из-за того, что эти идиоты нихрена не понимают, а я-то знаю правду, кто виноват. Но суд посчитал меня невменяемым. Видите ли, я и мой способ выражения истины опасны для общества.
– Способ