– Глинки носить пока не будем, – отрезал Филя, опуская в ящик моток веревки. – А как будем, и без Сишека обойдемся. Сейчас на третьем ярусе начинайте с крайнего левого склада. Там гайки, болты, гвозди, мотки провода и прочее. Передай Хантику, чтобы все складывал аккуратно. Стеллажей в подвале предостаточно. Потом я открою второй склад. Там все запасы еды – для них стеллажи отдельно отмечены. Хантик знает. Надо еще за ночь снять лебедки, ветряк, станцию, топливо, баки для воды.
– Станцию? – разинул рот Ройнаг. – Да она не пролезет в подвал. И тяжелая она, сволочь.
– Разберем, – вздохнул Филя. – Вся ночь впереди.
– Филя, – Ройнаг поморщился, – зачем мы все это таскаем? Нет, я понимаю, что орда идет, так что ты думаешь, ордынцы не доберутся до подвала?
– Когда-нибудь, может быть, и доберутся, – кивнул Филя. – Только подвал-то глубиной в двадцать локтей. Так?
– Так, – согласился Ройнаг.
– И лестница над ним локтей в пятнадцать, так?
– Ага! – хмыкнул Ройнаг. – Только охота была ноги на лестнице ломать. Мы почти все в шахту опускаем. Цепляем мешок – лебедка работает. А внизу Хантик да Рашпик справляются. Проходы там, правда, узковаты. Толстый брюхом да задницей все углы посшибал. Изнылся весь.
– Все равно, – махнул рукой Филя. – Как закончите, заварим шахту на всех отводах, лестницу внизу и на марше запрем, а верхние люки тоже заварим. Еще и песок пустим.
– А как же открывать потом? – не понял Ройнаг.
– Зачем открывать-то? – удивился Филя.
– Мы что, – Ройнаг нахмурился, неуверенно махнул рукой в сторону запада, – навсегда туда идем?
– Не знаю, – признался Филя и тут же добавил: – Но если вы не поторопитесь, мы и уйти не успеем.
Ройнаг побежал вниз, а Филя осторожно положил в ящик связку свечей и пару мотков стального тросика. Нет, точно Пустой собрался что-то строить в Мороси. Но почему тогда столько важного оставляет в подвале, а берет какие-то сомнительные вещи? Филя покачал головой и вновь обратился к листку. Все-таки жаль, что не оказался Филя в свое время с пустой головой возле базы. Потому и понять Пустого теперь не может. Конечно, если механик что-то затеял, сомневаться можно было, но только быстро и аккуратно выполняя его указания. Просто так набивать богатством странное помещение, которое Пустой почему-то называл «бомбоубежище», механик бы не стал. Мальчишка бросил в ящик кирку и перевернул листок. В конце него было написано более крупными буквами:
«Филипп! Четыре больших ящика, которые я закрепил на крыше вездехода, набей лучшими глинками с самым крепким пойлом да переложи соломой,