В названных портретах художник не дает исчерпывающих характеристик. Изображенные будто бы лишены сколь-либо глубоких душевных переживаний (портрет Е. К. Сомовой представляет собой исключение в этом отношении). Их малозначимое прошлое здесь несущественно, отброшено как неважное – это просто пикантные, иногда симпатичные «физиономии» (термин Сомова), глянцеватые маски, которые интригуют сегодня, но завтра же будут забыты гостями бала.
Показательно, что модели Сомова переставали его интересовать сразу после того, как художник оканчивал свои упражнения[16]. Они не исчезали из его жизни полностью только потому, что напоминали о себе пространными письмами или надоедливыми пожеланиями встретиться во время приезда во Францию, как Животовская[17] и Коротнева[18]. Из более поздних дневников читатель узнает, что Сомов долго, но тщетно пытался прекратить общение с еще одной своей моделью – Т. С. Рахманиновой. Наверное, это ему удалось бы, живи они на разных берегах Атлантического океана, а не в одном городе, Париже.
Несмотря на нелестные для сомовского окружения характеристики, нет никаких сомнений в том, что внешне художник был предельно корректен по отношению ко всем своим знакомым без исключения. С. В. Каминский, имя которого не раз встречается на страницах этого дневника, описывал Сомова так: «Он казался человеком “заграничного типа”: несколько замкнутый, всегда подтянутый и даже манерный. В то же время он был чрезвычайно русским – с его чувством природы, с его любовью к музыке и пению. Что мне особенно нравилось в нем – его прямота, искренность и независимость суждений. Он иногда резко судил о людях, но всегда справедливо и беспристрастно, без мелких чувств зависти и обиды. Другая привлекательная черта его – скромность. Он никогда никому не давал чувствовать, что он “мэтр”, знаменитость, большой художник. Он ни с кем не говорил свысока, это совершенно не вязалось с его милым, симпатичным обликом. Но когда кто-либо обходился с ним по-хамски – будь то человек сильный и знаменитый, – Костенька всегда давал ему должный отпор»[19].
В 1923–1925 году Сомов писал не только портреты. Он нарисовал семь костюмов для балерины Т. П. Карсавиной и ее партнера по выступлениям П. Н. Владимирова (1924). Таким образом художник поучаствовал в еще одном важном предприятии русских изгнанников. Прежде Сомов мало работал для театра: он в 1909 году сделал А. П. Павловой эскиз костюма Коломбины в «Арлекинаде», а в 1913-м – эскиз занавеса для Свободного театра в Москве; еще несколько афиш, программок и тому подобное не стоит