После сих событий прошло пять столетий, когда Владимир подъехал к Новугороду. Все люди Новогородские, из днешнего и окольного города, высыпали навстречу; а посадники, люди жилые, и старейшие, и старосты конечные встретили его у ворот городских-торжинских, поклонились до земли, пожелали вековечного здравия и поднесли на золотом блюде каравай и соль, а на серебряных блюдах обетных зверей и птиц, выпеченных из пряного теста.
На реке ожидала уже Владимира Княжеская ладья красная, золоченая, с небом паволочитым и стягом Новогородским, на котором с одной стороны был изображен Пард и две звезды, с другой – лик Святого Витязя с тремя стрелами в одной руке и с рогом в другой.
При громах славы, песни хвалебной Владимир спустился в ладью; сорок вёсельников в лад закинули веслы, пригнулись вперед, могучими руками вспенили Волхов, и ладья, как стрела, спущенная из лука, перенеслась с Торжинского полу на он пол. От пристани до хороми бога света путь был устлан красным сукном; народ кипел по обе стороны.
Слуги хоромные подвели Князю Белого божьего коня и повели под узды к храму, огражденному святым рощеньем и дубовым тыном. За храмом был темный луг, и ветер шумел по вершинам столетних священных дубов; над преддверием возвышалась круглая башня, на вершине которой звонарь ударял в било.
У входа встретил Владимира Вещий старый[6] владыко и Божерок, в гловуке высоком, красном, повитом белою пеленою до земли, с жезлом змийным в руке, полы сорочицы, покладенной жемчугом, несли отроки юные; жрецы и слуги хоромные вышли со свещами и темьяном.
Спевальщики хоромные затянули громогласно:
Иди, Княже Светославич, в домов бога,
В домов бога великого, в хором бога света!
У того венец золотный, слава мира,
Слава мира, речи грозы, грозы-громоносцы!
Помолися, Светославич, божью лику,
Лику солнца, лику свету, всесветному оку!
Упестрит Княжую ризу полем звездным,
Полем звездным, узорочьем, – опояшет властью!
Ухитрит Княжую душу на ум-разум,
На ум-разум и на слово, слово мед изустный!
Он