– Все просто. Кровосос – мигрант, а не резидент.
– Что за… А, ты про касаток, да? Диалекты языка свистов?
– Я сказал – забудь про лингвистику и подумай об образе жизни. Резиденты питаются рыбой, так? Они тусуются большими стаями, на одном месте и постоянно треплются, – я уловил шорох движения и представил, как Шпиндель, склонившись, кладет руку на плечо Мишель. Как сенсоры в перчатках подсказывают ему, какова она на ощупь. – А вот мигранты жрут млекопитающих: тюленей, морских львов – сообразительную добычу. Достаточно сообразительную, чтобы смыться, услышав всплеск плавника или серию щелчков. Поэтому мигранты хитрят, охотятся маленькими группами по всей территории, а пасть держат на замке, чтобы никто не услышал их загодя.
– И Юкка – мигрант?
– Инстинкты этого парня требуют, чтобы он скрывался от добычи. Всякий раз, когда он открывает рот и позволяет себя заметить, ему приходится воевать с собственным спинным мозгом. Может, не стоит быть слишком суровыми к старику лишь потому, что он не лучший в мире демагог, а?
– Всякий раз на инструктаже он борется с желанием нас сожрать? Очень обнадеживает.
Шпиндель тихо рассмеялся.
– Не так все страшно. Думаю, наевшись, даже касатки расслабляются. Зачем таиться на полный желудок?
– Значит, он не сражается с собственным спинным мозгом, а просто не голоден.
– Одно другого не исключает. Знаешь, мозг никогда не спит. Но я тебе вот что скажу, – игривые нотки в голосе Шпинделя пропали. – Если Сарасти решает провести совещание из своей каюты, меня это не напрягает. Но если мы вообще перестанем с ним сталкиваться, тогда наступит пора держаться спиной к стене.
Вспоминая тот эпизод, могу, наконец, сознаться: я завидовал способности Шпинделя обращаться с дамами. Битый-резаный, неуклюжее чучело из судорог и спазмов, едва чувствующее собственную кожу, он каким-то образом ухитрялся оставаться… обаятельным. Это самое точное слово! Данное качество устарело с точки зрения социальной необходимости, сошло «на нет» вместе с парным невиртуальным сексом. Но последним даже я занимался, и было бы здорово при необходимости владеть самоуничижительным даром Шпинделя. Особенно, когда наши с Челси отношения стали трещать по швам.
Конечно, у меня был свой стиль, я пытался казаться обаятельным на свой лад. Как-то после очередной ненужной ссоры по поводу честности и эмоциональной манипуляции, я подумал, что легкое чувства юмора поможет загладить разрыв. Мне уже приходило в голову, что Челси просто не разбирается в межполовых отношениях. Да, она зарабатывала на жизнь коррекцией мозгов, но, скорее всего, лишь заучила схемы проводки, не задумываясь, откуда те появились и какие правила естественного отбора их сформировали. Возможно, Челси искренне не понимала, что мы с ней – эволюционные враги, и любые связи обречены рваться. Если бы я мог вложить это озарение в ее голову – очаровав, проскользнуть сквозь ее защиту – вероятно, мы смогли бы удержаться вместе.
Поразмыслив, я придумал идеальный способ