Тонга летел по улице огромными прыжками. За спиной слышался топот городской стражи. Саблю он потерял, но даже если бы она была при нем, врагов было слишком много. К тому же, он не имел права умереть, пока не выполнит поручение своего повелителя.
Заросли акации укрыли его ненадолго. Не пробежав и полквартала, Тонга вновь оказался под лучами злого солнца. Узкие боковые улочки манили нырнуть туда и скрыться в их спасительной тени и сонной тишине, но Тонга совсем не знал этот город и боялся попасть в тупик. В его положении, с висящей на плечах стражей, свернуть туда было все равно что самому свернуть прямиком в городскую тюрьму.
Правда, были здесь еще и таинственные, запутанные и спасительные подземные лабиринты, но попасть туда было труднее, чем на обед к правителю Акры.
Какого-то невезучего торговца боги вынесли не вовремя, да хорошо бы одного, но здешний лукавый бог Хальба распорядился так, что торговец вывел за собой мышастого ослика, запряженного в повозку, груженную связками белых кур. И Тонга с разбегу влетел прямо в эту повозку!
Тележка опрокинулась, ослик упал и обиженно заревел на весь квартал. Полусонные куры сразу ожили и оглушительно заклокотали. Ноги Тонги увязли в жирных тушках, взметнулись белые перья, попали в глаза, в нос… Тонга чихнул, зажмурясь, и тут подоспела погоня.
– Стой! – рявкнул один из стражников, козлобородый человечек с лицом, красным от бега по жаре и перекошенным нешуточным раздражением. Он хватал себя за бедро, но сабля сбилась, и стражник никак не мог нашарить рукоять. – Стой, кому говорят!
– А кому говорят?
Тонга огляделся, присел, схватил связанную курицу за мягкую шею и с размаху ударил стражника по уху. Голова с козлиной бородкой мотнулась в сторону, стражник упал на колени, и Тонга добавил сверху той же несчастной курицей, едва не вколотив голову стражника в его же грудную клетку. В воздухе кружилась белая вьюга из перьев, за которой скрылись и улица, и Тонга, и избитый стражник. Осел продолжал реветь, хозяин повозки кричал тонко и так пронзительно, что его визг перекрыл даже рев осла:
– Люди! Поглядите, шо они сделали с бедного Шемаха? И на какую же выгоду они меня порушили?!
Тонга на что-то наступил, оно хрустнуло под ногой и брызнуло чем-то липким. Спустя мгновение он понял, что одна из связанных кур снеслась с перепугу и он раздавил яйцо. Грозный топот отставшей погони ворвался в белый туман. Яростные крики совсем оглушили бедного Тонгу. Он не понимал и половины, язык, на котором говорила Акра, не был ему родным… Он вдруг сообразил, что курица, которой он отбился от козлобородого, мертва, и отстраненно пожалел бедную, ни в чем не повинную птицу.
Тонга не помнил, как в его руке оказалась сабля стражника и как он ударил выросшую перед глазами фигуру. Ударил плашмя, зная суровые законы Акры, сулящие жестокую казнь за убийство стражника или чиновника. Тот крякнул и сел на мостовую прямо в яичный желток, а Тонга, не помня себя от ужаса, полетел вперед.