«Заработало,» – подумал Горм, а вслух сказал:
– Кто победит, получает постоялый двор, оленей, и сани.
– И оружие побежденного! – Эцур бросил жадный взгляд на рунный меч.
«Увидим, куда ты им получишь,» – решил Горм и кивнул.
– А где мы найдем. Законоговорителя, – справился Ингимунд.
– Двух свидетелей с каждой стороны достаточно, чтоб потом дать присягу, что все было по правилам, – заметил Горм. – Я беру Круто – Кнур, как его по отцу? – Круто Боровича вторым свидетелем. Канурр, втолкуй ему. Согласны?
Оленьи воры кивнули.
– Если ты свидетель, они признали тебя ровней, может, теперь всем гуртом на тебя не кинутся, – объяснил бородатому с булавой Кнур.
– А как место разметить? – вступил в разговор Сакси.
– Что его размечать? Кинули два плаща в снег, и готово? – предложил Торкель.
– И где ты здесь видел плащи? – съехидствовал Сакси.
«Руки у него длиннее моих, ноги короче. Пусть побегает, пока не устанет,» – рассудил Горм и предложил:
– Вон пустая левада. Пойдет?
– Пойдет!
– По старым правилам. Каждому. Полагается по три щита, – напомнил Ингимунд.
– Найдешь их там же, где плащи, гнусло? – полюбопытствовал Сакси.
– Я б не о щитах, я б о штанах радел, – напомнил Горму Кнур. – И шлем бы твой тебе не помешал. Где Барсук корчмарь? Или та дева, что пирог с капустой и яйцами пекла… Я бы сам тебе принес, да…
Кнур посмотрел на Эцура, потом на Кривого. То получил прозвище явно не потому, что был крив на один глаз. Оба глаза имелись в наличии, левый, впрочем, был почему-то желтый, а правый синий. Рожа у Кривого и вправду была вся перекошенная, брови сильно не вровень, нос почти упирался в подбородок, а по углам рта тоже вкривь-вкось торчали небольшие клыки, как у кабанчика, перепачканные в свежей куриной крови.
– Ладно, Кнур, сходи, Хан меня в обиду не даст. Кто твои свидетели, Эцур?
– А… Ингимунд и Торкель. Ингимунд обычай знает. А ты, Сакси, еще мне поизгаляйся.
– До победы. До смерти. Решайте. – Ингимунд и точно знал правила.
– До смерти! – Как получится, – хором сказали Эцур и Горм.
– Как получится, – напыщенно прогнусил Ингимунд.
Пока Кнур ходил за недостающими частями Гормовой справы, Ингимунд, окончательно надувшись от гордости, попытался заставить Горма и Эцура поклясться именем Улльра, что они будут сражаться честно. Это вызвало затруднение, поскольку Ингимунда понесло на богословский спор с самим собой, так как Улльр погиб вместе с Одином, и неизвестно, действительна ли клятва именем мертвого бога. Торкель посыпал снег в леваде пеплом, принесенным из очага корчмы. Кнур вернулся. Найдена и Барсук так и не объявились. Горм воссоединился с штанами, перепоясал кольчугу, и надел свой шлем с полузабралом. Свидетели и зрители воткнули факелы в снег и встали у ограждения левады, Кнур и Круто по обе стороны от Хана, чтобы сдержать его, если