Занятие, которым был так увлечён объект, заставило Джеймса выдержать паузу и понаблюдать. Зрелище представлялось любопытным: дородный высокий господин отламывал толстыми пальцами куски от буханки ржаного хлеба и щедро сыпал их в воду, прикармливая пару белых лебедей, грациозно скользивших по кромке озера. Но то ли лебединая пара была не голодна, то ли незнакомец не вызывал у них никакого доверия – набухшие от воды куски хлеба так и продолжали плавать на поверхности озера, не вызывая ни малейшего интереса царственных созданий. Такое отношение крайне огорчало Лиса, и всякий раз проплывая мимо, неблагодарные «твари» удосуживались самых нелестных эпитетов, на которые, надо сказать, он был не менее щедр.
Наконец – видимо, когда иссяк запас бранных слов и улеглись эмоции, – что-то бормоча себе под нос, Лис плюхнулся на ближайшую скамейку и хмуро принялся наблюдать за тем, как солнце, зарываясь в пушистые кроны ветвистых вязов и дубов, медленно тянулось к зениту. В эту минуту тягостных раздумий к нему и подсел Джеймс Колдбери.
– Мистер Лэсли? – учтиво поинтересовался Джеймс.
Тучный господин нехотя оторвался от любования изумрудной красотой парка, внимательно осмотрел молодого человека и, окончательно убедившись, что видит его впервые, недовольно буркнул:
– Что вам угодно?
– Я прошу прошения, вы не уделите мне пару минут вашего времени? – вежливо попросил Джеймс.
– Мы знакомы? – с едва скрываемым раздражением пробормотал Лис.
– Едва ли, – честно признался Джеймс, – разве что заочно.
Незнакомец недовольно наморщил лоб и, отвернувшись от своего недолгого собеседника, пробормотал:
– Тогда всего хорошего.
– А как же хвалёная английская учтивость? – не удержавшись, усмехнулся Джеймс.
– Я шотландец, – незамедлительно отреагировал Лис, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен.
– А-а-а… Тогда это многое объясняет, – согласился Джеймс.
Совершенно спокойно, так, будто его более ничто не волновало,