Почёсывать бороды примутся в недоуменьи,
Увидев на колышках дюжину русых голов
Под хохот шакалов и наше злорадное пенье.
И будет курган из булата, шелков и камней,
А также из тех, кто не смог до конца покориться.
Потом будет ночь, и исчезнет
в голодном огне
Достойная жертва прародине протоарийца.
Чванливые гунны, по жизни в седле и в пыли,
Взращённые ветром и бурой ковылью номады,
Мы снялись с кочевий на поиски новой земли
Под знаком цветущей двенадцатиградной Троады.
Итильские воды поглотят немало веков,
Мы станем другими,
мы стены поднимем из пепла,
Пока на Востоке иная волна кыпчаков
Уже рождена и растёт, но ещё не окрепла.
«Мы – трубадуры в десятом колене…»
Мы – трубадуры в десятом колене.
Прадеды наши кривлялись на сцене,
Рвали на теле льняные рубахи,
Врали бессовестно байки о Бахе,
Моцарту ставили палки в колёса,
Ярко горели в кострах наркомпроса
И, улетая в туманные дали,
Это кривляние нам завещали.
Мы переняли у них эстафету,
Долго бродили по белому свету,
Пращуров чтили бесславное имя
И познавали позор вместе с ними,
Пели о том же другими словами,
Так же горело костровое пламя,
Тем же путём отделяясь от тела,
Наша дорога с подмостков летела.
Нам, трубадурам, легко разобраться,
Чем может завтра для нас оказаться,
Дружно мы тянем стригольничью лямку
И в утверждённую свыше программку
Вносим поправки по прихоти нашей,
Зрителей кормим берёзовой кашей,
Критиков поим дешёвым елеем
И для себя ничего не жалеем.
Вас, менестрелей второго десятка,
Граждан грядущего миропорядка,
Наше послание тоже коснётся —
Новому классику, если придётся,
Ставьте в колёса не палки, а брёвна,
Не обращая вниманья на рёв, но
Будьте готовы любому кострищу
Дать от себя калорийную пищу.
«Белый рыцарь печального образа…»
Белый рыцарь печального образа
С лебединым крылом.
Он помечен крестом на темени
И на левой руке.
Под копытами гибнут маки
Алым сабельным шрамом.
Где проскачет крылатый конь,
Там останется этот след.
Затихают за горными кряжами
Песни дальнего боя.
Он там был, он тоже участвовал
В хороводе, летящем вверх.
Но рыцарь не тот, что раньше —
На исходе и время, и силы.
Завершая последний танец,
Он уснёт на примятой траве.
Щедро побитый ветрами
И обильно умытый влагой,
Не расстанется