То утро выдалось странным, даже тревожным. Время от времени Кэтрин прислушивалась к собственным ощущениям. Несколько раз за ночь она просыпалась в необъяснимой тоске, сердце учащенно билось, и холодный пот покрывал каждый сантиметр тела. Быть может, виной тому был кошмарный сон, который она силилась, но никак не могла вспомнить? Ночью, ворочаясь под пуховым одеялом, она несколько раз слышала странный звук, будто бы кто-то наблюдал за ней, притаившись в углу комнаты. Будто бы что-то невидимое замерло, выжидая. Пару раз она собиралась позвонить Лоррейн, однако быстро передумывала, опасаясь ее напугать. Лоррейн работала помощницей в крошечной консультации Кэтрин: записывала время приема, встречала клиентов, упаковывала талисманы и фигурки святых в картонные коробочки. Она отвечала на звонки, оплачивала счета, отправляла заказы по каталогу, а также занималась Интернетом, который Кэтрин считала явлением чересчур современным и сложным, но ее компаньонка неизменно твердила, что за продажами через Интернет будущее. Лоррейн, на двадцать лет моложе хозяйки, была вдовой и получала неплохую пенсию – работа в консультации была для нее чем-то вроде хобби, с которым она, надо заметить, справлялась на отлично.
Все эти случайные мысли крутились в голове у Кэтрин, пока она сидела у себя на деревянной веранде в кресле-качалке, попивая чай, и машинально смотрела на машины, проезжавшие мимо одна за другой. В то утро люди казались ей нервными, и этому было объяснение. Несколько дней назад умерла девочка из семьи Морелли: Кэтрин рассказал про это Томми, помощник шерифа, когда проходил мимо ее дома. Она даже побывала на мессе, которую преподобный Роберт Маркусо служил за упокой души малышки, и побывала на собрании, организованном мэром, где собирали пожертвования в пользу семьи сестер Морелли, а вместе с ними – целый урожай цветов и венков. Разумеется, ей то и дело задавали досужие вопросы: «Кэтрин, ты наверняка что-нибудь знаешь. Ты же ясновидящая»; «Что говорят карты?»; «Как ты думаешь, у нее был шанс выжить? Могло ли произойти чудо?»
Можно подумать, все так просто. Она не любила сочинять сказки, и уж тем более не лечила лейкемию. Она всего лишь раскладывала карты, и те разговаривали с ней, вот и все. Она могла дать кое-какие советы, когда кому-нибудь из соседей требовалась ее маленькая помощь, но терпеть не могла лгать или преувеличивать свою силу. Она не была колдуньей и не обладала даром ясновидения или предсказания. Карты были ее ремеслом…
Сейчас, сидя в одиночестве на сосновой веранде своего дома, она любовалась домиками и изящным церковным шпилем, возвышавшимся позади них. День выдался на удивление холодным: тонкая хлопчатобумажная куртка едва согревала Кэтрин. Она потопала ногами, обутыми в закрытые тапочки, и вернулась в дом. Несколько секунд молча стояла, осматривая гостиную, маленький транзистор на телевизоре, подушки, обвязанные